Барбара Уолтер, известная американская телеведущая и писательница, однажды сказала своей усыновлённой дочери: «Большинство детей рождаются из живота своих мам — ты же родилась из моего сердца». Эти нежные слова могли бы повторить многие американские друзья, которые усыновили детей. Прошло 15 лет, как я «гуляю вниз головой», переехав на другой конец земного шара. За это время мне удалось познакомиться с более чем десятком семей, усыновивших детей из России. Особенно близки мне были три из этих семей.
Первая встреча произошла в библиотеке небольшого студенческого городка, куда моя семья, усыновившая троих детей на моей родине, пригласила меня на презентацию о России. Таня, Оля и Сергей родились в одной семье и оказались в детдоме после смерти родителей. Их приёмный американский отец — преуспевающий программист, а мама посвятила себя воспитанию своего единственного сына и пятерых приёмных детей. Семья тут же пригласила меня в гости и предложила каждую пятницу заниматься с русскими детьми русским языком. Так на протяжении полугода мы собирались в их доме, пекли блины, читали русские книги, которые заказывали по каталогам, и играли. Я любила атмосферу веселья, простоты и любви, которая отличала эту семью. Дети были просто счастливы. К тому же, родители неплохо платили за занятия, не жалея средств для своих детей.
Несколько лет спустя, переехав на новое место жительства, мы стали соседями двух семей, которые также воспитывали русских детей. Как только они узнали, что я — русская, сразу пришли знакомиться, делились историями усыновления и просили перевести документы из детских домов, стремясь лучше понять истоки своих детей. Во всех случаях дети знали о своём российском происхождении.
Одна из этих семей — семья дантиста, который стал нашим семейным врачом. Пара не могла иметь собственных детей, поэтому сначала усыновила двоих в Америке, а затем в Перми им повезло усыновить ещё двоих — мальчика и девочку. Я читала их медицинские карты и настораживали симптомы ДЦП и других неврологических заболеваний. Мать, ставшая моей подругой Сьюзан, была как орлица, всегда готовая защитить и помочь. Все были вовлечены в занятия спортом, музыкой и терапией. Известно, что по средам невозможно было попасть на приём к отцу — это был его день с сыном Брэндоном, который страдал поведенческими нарушениями. Это время посвящалось терапии и работе в группе поддержки. Я знаю, что он терял десятки тысяч долларов в год, уделяя этот день своему приёмному сыну, но тот был для него приоритетом.
С дочкой, красавицей Стэфани, я занималась русским языком, который она начала учить в старших классах. Девочка играет на арфе, органе и фортепиано, мечтая поехать в Россию. Другая семья, с которой мы сблизились, усыновила в России брата и сестру, которые до детдома были беспризорными. Мальчик заботился о маленькой сестричке, но рос с серьёзными психологическими проблемами и нарушением привязанности. Хотя он был талантлив в учёбе и спорте, социальные трудности были для него значительными. Отец работал в Конгрессе, а мама — учителем начальных классов. Они вкладывали все силы в воспитание своих приёмных детей, преодолевая многочисленные проблемы. К сожалению, в 20 лет Марк, уже разъехавшийся с американскими родителями, покончил жизнь самоубийством, не сумев справиться с травмами детства. В отличие от него, Пейдж закончила колледж, стала учителем, вышла замуж и родила дочь, что сделало её счастливой.
Решение иметь детей — это прежде всего призыв души, а не просто материальный или генетический расчёт. Мой личный опыт и опыт моих друзей, усыновивших детей в России, подтверждают, что любовь к детям не зависит от их генов, цвета кожи или глаз. Для всех них возможность растить и быть частью жизни этих уникальных личностей была настоящей привилегией, гордостью и смыслом жизни.