Еженедельник «Аргументы и Факты» № 37. Укрощение огня 10/09/2025 
Кутузов перед битвой при Бородине (литография Н. С. Самокиша). Public Domain
280 лет назад, 16 сентября 1745 года, в семье военного инженера по имени Илларион появился сын, которому предстояло пережить удивительную судьбу. Его назвали Михаилом.
Такое сочетание имени и отчества в то время не было слишком редким для русских семей. Однако в нашем сознании Михаил Илларионович может ассоциироваться лишь с одним человеком. Кутузов. Знаменитый полководец, который…
И вот здесь нас ждет неожиданный поворот. Ведь прославленный полководец известен своими победами в сражениях. Идеальный пример — Александр Суворов, который считается почти единственным военачальником в истории, не потерпевшим ни одного поражения. Если использовать этот критерий, то дела Кутузова выглядят не слишком радужно. По крайней мере, он оказался в некоторой степени причастен к поражению при Аустерлице в 1805 году — крупнейшему поражению русской армии с момента «Нарвской конфузии» 1700 года. Да, командование осуществлял император Александр I, который отстранил Кутузова от командования и принятия решений, но осадочек, как говорится, остался.
Портрет М. И. Кутузова в мундире полковника Луганского пикинёрного полка. Работа неизвестного художника, около 1777 г. Фото: Public Domain
Непонятый триумф
Что касается побед, то до определенного момента их также было немного. Точнее — лишь одна, завершившая Русско-турецкую войну 1806–1812 годов. Но на ней стоит остановиться, так как именно там, на Дунае, близ крепости Рущук, в полной мере проявился парадоксальный стиль Кутузова.
Он располагал армией всего лишь 15 тысяч человек. В то время как наступающие войска турок под командованием самого великого визиря Ахмет-паши насчитывали более 60 тысяч. Сражение у Рущука, состоявшееся 4 июля 1811 года, завершилось странно. Русские выдержали и отразили турецкий натиск. Но затем Кутузов отдал приказ взорвать укрепления Рущука, предал крепость огню и отступил на другой берег Дуная. Ахмет-паша, уверенный в своей победе, ринулся за ним. Однако он оказался блокирован в своем лагере. И 5 декабря 1811 года подписал перемирие с Кутузовым. Его армия распадалась, страдала от холода и голода — солдаты были вынуждены питаться павшими лошадьми, и начались болезни… В итоге к моменту перемирия в живых осталось не более 12 тысяч человек из турецкой армии.
М.И. Кутузов. Фото: www.globallookpress.com
Сожжённая крепость, отступление после сражения, затягивание военных действий, превосходящие силы врага, напавшие летом и превратившиеся к зиме в изможденный народ, дрожащий от холода и желающий выжить, сдавшись в плен… Ничего не напоминает?
Нам — да. А современникам — нет. О том, что всё это, но в грандиозных масштабах, повторится через год, и в России, они не могли и подозревать. В то время триумф Кутузова не был должным образом проанализирован, и не было понятно, чем же этот полководец отличается от других. Видели лишь то, что было на поверхности: Кутузов отступает и избегает сражений.
Отступить — значит победить! Враги называли Кутузова «хитрый северный лис» Подробнее
«Хорош сей гусь»?
Например, Пётр Багратион, узнав в 1812 году о назначении Кутузова главнокомандующим, был в ярости: «Хорош сей гусь, который назван князем и вождём! Я вас уверяю, что он тоже приведёт Наполеона к вам, как и Барклай… Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги».
Это письмо было адресовано московскому генерал-губернатору Фёдору Ростопчину. На первый взгляд Багратион выглядит как пророк — всё сбылось по его словам. Другой вопрос — как и с каким результатом. Прежде всего, стоит обратить внимание на слова «как и Барклай». Тут Багратион, сам того не зная, попал в точку. Дело в том, что он не был в курсе плана «скифской войны», разработанного военным министром Михаилом Барклаем де Толли. Но Кутузов не просто знал о нем. На самом деле он на пару лет предвосхитил план Барклая, который докладывал о своих соображениях императору Александру I в 1807 году. Кутузов уже в 1805 году пытался отговорить Александра I от сражения при Аустерлице, буквально произнеся: «Чем дальше завлечём Наполеона, тем он будет слабее, отдалится от своих резервов, и там, в глубине Галиции, я погребу кости французов». Таким образом, приняв в 1812 году верховное командование от Барклая, Михаил Илларионович оказался в своей стихии. Он не знал о записке одного из основателей русской военной разведки, Петра Чуйкевича, адресованной Барклаю: «Надо вести против Наполеона такую войну, к которой он ещё не привык… Заманить противника вглубь и дать сражение со свежими и превосходящими силами, и тогда можно будет возместить всю потерю с избытком». Но ему и не нужно было её изучать — Кутузов изначально намеревался действовать в том же духе.
Петр Багратион. Фото: Public Domain
Путь обмана
С одним исключением. «Дать сражение» в планы Кутузова не входило вообще. У него был принципиально иной план, о котором он вскользь заметил, отвечая на вопрос: «Неужели вы думаете победить Наполеона?» Вот ответ Кутузова: «Победить — нет. Обмануть — пожалуй».
Именно таким грандиозным обманом и должна была стать вся кампания 1812 года. Марш Наполеона от Немана к Москве и обратно — без крупных сражений, но с катастрофическими потерями. Бородино стало вынужденной мерой, дать сражение триумфально наступающему противнику требовали и армия, и императорский двор. Но Кутузов сделал всё возможное, чтобы оно не стало генеральным сражением, решающим исход всей войны. Этого как раз и хотел Наполеон, который не был удовлетворён боевой ничьей Бородинской битвы и в своём приказе, подводящем её итоги, писал: «Через два дня я вновь дам сражение, ещё более кровопролитное, нежели вчера». Но никакого «через два дня» не произошло — Кутузов, выдержав натиск Наполеона, покинул поле боя и отступил. Как и при Рущуке годом ранее. И тем самым загнал Наполеона в ловушку Москвы, намеренно оставив там огромные запасы вина и минимальное количество продовольствия.
Почему Наполеон пошел на Москву, когда столицей был Петербург? Подробнее
А теперь вспомним упрёк Петра Багратиона насчёт интриг Кутузова. Он действительно пустил их в ход. Но только после того, как Наполеон занял Москву. Французский император привёл туда армию численностью около 120 тысяч человек. У Кутузова в строю было чуть больше 87 тысяч человек. Да, ему удался знаменитый Тарутинский манёвр, о котором Наполеон вспоминал так: «Одного положения под Тарутином было достаточно, чтобы открыть мне глаза. Угрожая нашим сообщениям, оно не только прикрывало лучшие области государства и обеспечивало сильные подкрепления, но имело даже вид наступательности…»
Император французов ещё мог исправить ситуацию, атаковав полководца Кутузова. Но он проиграл политику Кутузову — мастеру подковёрной борьбы, который именно с помощью интриг создал у Наполеона иллюзию того, что русский император подпишет мир со дня на день. Так длилось три недели. За это время разложение армии Наполеона достигло апогея, а её численность снизилась до 110 тысяч человек. Зато русские войска получали подкрепления и впервые за всю войну достигли численного превосходства — теперь Кутузов располагал армией в 240 тысяч человек. Наполеону оставалось только бежать.
«Сражение при Тарутине 6 октября 1812 года». Петер фон Гесс. Фото: Public Domain
Что после войны?
Кутузов мог несколько раз уничтожить Наполеона. Но предпочёл не делать этого, а конвоировать то, что осталось от «Великой армии», к границам России и немного дальше. Кутузов был больше, чем просто полководец. Он был политиком и главной задачей видел не победу в сражении и даже не победу в войне. Он смотрел ещё дальше — на то, как будет устроен мир после войны. И у него возникали сомнения, стоит ли проливать русскую кровь ради чужих интересов: «Я не уверен, что полное уничтожение императора Наполеона и его армии будет таким уж благом для всего мира. Его место займёт не Россия и не какая-либо другая континентальная держава, а та, которая уже господствует на морях, и в таком случае владычество её станет нестерпимым…»
«День Бородина». Ради чего сражались русские, и ради чего — французы? Подробнее
