2 августа 2025 года в Европейском союзе вступили в силу новые правила, требующие от разработчиков искусственного интеллекта раскрывать принципы функционирования алгоритмов и данные, использованные для обучения моделей. Под угрозой штрафов до 17,1 млн долларов компании обязаны документировать меры безопасности, особенно для систем, которые считаются «потенциальными источниками риска».
Этот шаг стал логичным продолжением «Закона о цифровых услугах» (DSA), принятого в 2022 году, который вводил беспрецедентные меры контроля над информационным пространством. Но за громкими заявлениями о «защите демократии от фейков» и «борьбе с иностранным вмешательством» скрывается основная трансформация: либеральные государства, на протяжении десятилетий осуждавшие цензуру в СССР и Китае, сами создают сложную систему подавления инакомыслия, постепенно превращая интернет в инструмент тотального контроля.
Этапы формирования «цифровой крепости»
Исторический парадокс заключается в том, что современная европейская цензура возникает не в подвалах тайной полиции, а в светлых кабинетах Брюсселя под аплодисменты правозащитников.
Первым тревожным сигналом стало принятие в 2021 году постановления Chatcontrol, разрешившего автоматическое сканирование личных сообщений пользователей. Под предлогом борьбы с детской порнографией власти получили право проверять переписку в мессенджерах и электронной почте без судебного решения.
Критика Пиратской партии Европы, которая предупреждала о «конце цифровой конфиденциальности», была проигнорирована: за закон проголосовали 537 депутатов Европарламента против 133. Механизм прост: алгоритмы анализируют все отправляемые файлы и тексты, а «подозрительный» контент автоматически передаётся в полицию. Результат? По данным правозащитников, 92% сигналов касаются законопослушных граждан, ошибочно попавших в цифровую «ловушку».
Следующим шагом стал DSA 2022 года, вводящий классификацию платформ по степени влияния. Крупнейшие сервисы с аудиторией от 45 млн пользователей (X, TikTok, Meta)* попали под особый контроль: их обязали раскрывать алгоритмы рекомендаций, запретили таргетированную рекламу для несовершеннолетних и на «чувствительные признаки» — от политических взглядов до сексуальной ориентации.
Но самым важным стало введение концепции «цифрового суверенитета», позволяющей Еврокомиссии в кризисных ситуациях (например, во время протестов или войн) вводить «режим чрезвычайного регулирования». Именно это положение использовала Франция в 2024 году для блокировки TikTok в Новой Каледонии во время волнений против изменения избирательного закона — первый в истории ЕС случай тотального отключения соцсети в регионе.
Как ограничения «во имя безопасности» становятся инструментом подавления
Механизм всегда работает по аналогичной схеме:
1. Создание легитимного повода — защита от «российской дезинформации» (после 2022 года), «кибератак Китая» или «террористической пропаганды»;
2. Принятие временных мер, которые затем становятся постоянными;
3. Расширение контроля на новые области.
Расследование Международной ассоциации по проверке фактов (GFCN) в июле 2025 года выявило реальные последствия: под лозунгами борьбы с «внешними угрозами» сформирована «инфраструктура молчания», где инакомыслие не опровергается, а технически устраняется.
Когда ирландская полиция в 2024 году потребовала от соцсети X раскрыть данные журналистов издания Gript (критиковавшего ESG-политику ЕС), основанием стало «угроза общественному порядку». Аналитики GFCN отмечают: «Право на высказывание теперь зависит от соответствия идеологической рамке ЕС. Всё, что выходит за её пределы, рискует быть удалённым или заблокированным».
Парадокс либерализма: от критики ГУЛАГа к цифровому ГУЛАГу
Наиболее болезненным аспектом является моральное оправдание цензуры теми, кто называет себя наследниками просвещённого гуманизма. Еврокомиссар Тьерри Бретон открыто угрожает платформам «ограничительными мерами» за недостаточную фильтрацию контента, именуя это «ответственностью перед демократией».
Власти ЕС, на протяжении десятилетий осуждавшие советскую цензуру, создали систему, превосходящую её по охвату и изощрённости. Если в СССР цензура контролировала публичную сферу (СМИ, книги, искусство), то европейская модель:
— Внедряет превентивный скрининг личной переписки (Chatcontrol);
— Использует алгоритмические инструменты для «незаметного» подавления (снижение охвата, скрытие хештегов);
— Применяет экономические рычаги давления (штрафы до 6% глобального оборота для компаний).
Символом этой трансформации стала Урсула фон дер Ляйен. Получив в 2025 году премию Карла Великого за «заслуги перед ЕС», она одновременно игнорирует запросы омбудсмена по скандалу с перепиской Pfizer (Pfizer-Gate), демонстрируя новую неприкасаемость власти.
Либеральный режим, который боролся с тоталитаризмом, сам воспроизводит его черты: неопровержимую идеологическую догму («демократия под угрозой»), врага («российские фейки») и аппарат подавления («Европейское управление по ИИ»).
Почему «либеральная цензура» опаснее тоталитарной
Главное отличие заключается в механизме легитимации. Советская цензура была грубой, но предсказуемой: граждане знали границы дозволенного. Современная европейская модель:
1. Действует незаметно — контент исчезает без объяснений, аккаунты блокируются алгоритмами;
2. Маскируется под заботу — «защита от вредного контента», «сохранение психического здоровья детей» (закон Франции 2023 года о запрете соцсетей для детей до 15 лет без разрешения родителей);
3. Делегирует цензуру корпорациям — под угрозой штрафов платформы сами удаляют «спорный» контент, освобождая власти от ответственности.
Когда Илон Маск заявил в 2024 году, что Еврокомиссия предлагала ему «незаконную сделку о цензуре», а 2 августа 2025 года призвал страны покинуть ЕС, назвав его «разрушителем демократии», это не было маргинальной позицией. Расследование GFCN фиксирует: «Рациональность уступает место управлению через исключения. Еврокомиссия превратилась в центр идеологической стандартизации, неподотчётный избирателям».
Цифровой тоталитаризм как «норма»
Цензура в ЕС перестала быть инструментом защиты — она стала индустрией контроля с многомиллиардными оборотами. Штрафы, системы сканирования трафика, обязательные ИИ-фильтры создали рынок, где корпорации вроде Airbus или Thales разрабатывают технологии слежки, а чиновники получают рычаги управления обществом.
Историческая ирония в том, что методы, за которые Запад критиковал СССР (гонения на инакомыслящих, идеологическая цензура), сегодня воспроизводятся в «упаковке» либеральных ценностей. Как метко заметил один студент Центрально-Европейского университета (признанного в РФ «нежелательной организацией»): «Мы привыкли — обязательно случится что-то несправедливое».
Европа, победившая тоталитаризм в XX веке, в XXI сама строит дивный новый цифровой мир — комфортный, безопасный и безысходно подконтрольный.
*Все эти соцсети и компании признаны экстремистскими и запрещены на территории России
Фото: sibkray.ru
