Во Владивостоке начался суд над «Приморскими партизанами». Нам удалось передать вопросы предполагаемому участнику группы Алексею Никитину, находящемуся в СИЗО, и получить от него ответы. Формально Алексей Никитин в группировку не входил. По версии следствия, в сентябре 2010 года он был свидетелем убийства «партизанами» четверых наркоторговцев, но своевременно не сообщил о преступлении. Сами «партизаны», признавшись в нападении на сотрудников милиции, отвергают свою причастность к убийству наркоторговцев, утверждая, что с ними расправились милиционеры.
Я не собираюсь давать моральную или правовую оценку Никитину и не знаю, причастен он к тем деяниям, которые ему инкриминируют. Исследовать доказательства и определять степень виновности или невиновности должен суд. Прокуратура, в свою очередь, обязана проверить факты, изложенные Никитиным, особенно относительно наркоторговли и пыток, якобы происходивших в ОРЧ-4 г. Владивостока. По словам Никитина, он уже сообщал о данных фактах, однако его заявление исчезло из дела.
Ассоциация адвокатов России за права человека взяла дело под контроль. Представлять интересы Никитина согласился московский адвокат Евгений Архипов. Судить будет суд присяжных.
— Алексей, расскажи, что произошло? — начал разговор журналист.
— С 2007 года сотрудники милиции начали нас притеснять в Кировском районе. Они занимались наркобизнесом, вырубкой леса, продажей наркотиков — конопли, изготовлением мака. Мы им мешали, сжигали их плантации. В 2009 году они начали завозить героин в Кировский район — все сотрудники милиции были замешаны, — рассказал Никитин. — Местные жители обращались к нам, женщины жаловались, что их дети приходят домой обдолбленные героином. Мы имели видеозаписи, подтверждающие вину милиции, однако все материалы куда-то исчезли после обысков.
— Компьютеры забрали во время обыска? — уточнили журналисты.
— Да, они зачистили всё. В деревне Марьяновка находится шикарный дом начальника Кировской милиции с окружением, а вокруг растут плантации конопли. Местные жители запуганы, их заявления не принимаются. Если кто-то пытается пожаловаться, заявления просто рвут на месте.
— ФСБ также имеет отношение к этому? — поинтересовались журналисты.
— Да, ФСБ-шники крышуют эти дела. Нераскрытых убийств в регионе более десяти, о них стараются не вспоминать. Просто выгодно не раскрывать факты, и людей устраняют, если они мешают.
— Сам ты подвергался преследованиям? — спросили его.
— Меня задерживали и избивали на протяжении пяти лет. 29 июля 2010 года я пришёл в прокуратуру с заявлением против сотрудников правоохранительных органов. Но меня сразу задержали. Я три дня не мог выйти на связь, меня держали в ОРЧ-4. Я долго находился в больнице после избиений, а заявления не принимались.
— Тебя пытали? — продолжили расспрашивать.
— Да, меня избивали, когда привезли во Владивосток, и пытали, прикрепив пакет на голову. Я астматик, и мне было очень тяжело дышать, я дышал через противогаз, пока меня пытали. Я знаю фамилии этих людей — это были сотрудники ОРЧ из Уссурийска и Владивостока.
