Нынешний Майдан не только отличается от событий девятилетней давности, но и представляет собой совершенно иную природу протестов. В прошлом это была политическая игра с четким руководством, внешними консультантами и финансированием. Сегодня же движение возникло снизу — от народа, и это его главное отличие. Это не просто политическая история, а борьба за свободу и выбор направления развития страны.
В Киеве многие люди, даже не веря в происходящее, удивляются, как силой объединения смогли устроить протеста. «Послушай, — говорит мне один украинский коллега, — украинец — это человек, который живет по принципу «моя хата с краю». Его не касается ничего, что его не касается непосредственно. И вот это удивительное объединение индивидуумов поражает нас еще больше, чем вас.» Каждый из них устал от своей ситуации, но общее недовольство создало мощный фронт сопротивления.
На мой взгляд, такое самоорганизованное движение — это пример лучшей формы протеста. Не толпа овец за одним пастырем, а каждый — сам по себе, но вместе — нация и народ. Схожая картина наблюдалась и в Турции на Таксиме, где собрали совершенно разные люди: мусульмане, феминистки, ЛГБТ-активисты и футбольные фанаты. Представить такое в Москве было бы совершенно невозможно, как если бы националисты вместе с дагестанцами протестовали против власти на Манежной площади.
Объединяло их одно общее чувство — «достал». Как гласит одна из листовок, «Я капля в океане». Но вместе эти капли образуют океан. Это выражение «достал» — главный импульс протестов. Майдан не о евроинтеграции, здесь слишком мало идеалистического романтизма. Люди понимают, что подписания какого-либо соглашения не принесёт мгновенных улучшений, а только усложнит жизнь.
Даже Виктор Янукович не был пророссийским политиком. Он поддерживал европейский вектор, и мелкие детали, казавшиеся незначительными, со временем накопились до критической массы. Отказ от подписания соглашения стал катализатором, но это были всего лишь несколько тысяч людей на первых акциях. Однако власти начали делать ошибки, одна за другой, и дошли до точки, когда страна не смогла терпеть избиений молодежи на Майдане. Люди вспомнили о коррупции, обыскали резиденцию Януковича, и это взорвало ситуацию.
Майдан — это не про евроинтеграцию, не про Россию и не про Путина. Это про общее сопротивление. Наблюдая за протестами в различных странах, я прихожу к выводу, что революции происходят именно из-за чувства «достал». Никто не может точно указать, что именно заставило людей выйти на улицы. Причины могут быть мелкими, но все понимают одно — терпеть больше нельзя.
Ситуации, которые казались стабильными и предсказуемыми, моментально рушатся. Иногда достаточно одного незначительного действия, чтобы спровоцировать массовые протесты. В подобных движениях всегда присутствуют люди из стран, где ситуация ещё хуже, как белорусы, которых притесняет власть, или русские, стремящиеся на Майдан, чтобы на какое-то время ощутить вкус свободы.
Майдан — это не просто место, это состояние. Это высшая степень самоорганизации общества. При этом, под анархией понимается не хаос, а форма устройства, когда общество само порождает механизмы саморегулирования без насилия и подавления. В этом состояние, небольшие общества могут существовать без государственных институтов, самостоятельно управляя собственными делами.
На Таксиме полиция казалась неуместной, а на Майдане, где собрались десятки тысяч людей, власти не было вовсе. На поддержание такой модели устройства уходит миллион долларов в день, но это деньги не только политических инвестиций. Многие люди из самого общества приносят продукты, воду и даже деньги, как, например, бабушка из Донецка, отдавшая свою пенсию.
Майдан стал символом свободы и сопротивления, воплощением стремления к лучшей жизни и справедливости, что делает его уникальным явлением в современном мире.