Правозащитник и член московской Общественной наблюдательной комиссии Марина Литвинович выразила недовольство решением комиссии об ее исключении, назвав его «незаконным». В прямом эфире она заявила, что комиссия не предоставила никаких доказательств или документов, подтверждающих ее нарушение закона об ОНК.
«Меня обвинили без каких-либо доказательств. Никаких документов, подтверждающих, что я что-то нарушила. Участники голосования просто сказали: ‘Ну да, закон нарушен, ее надо выгнать’. Это было большинство, и комиссия приняла решение начать процесс исключения. Документов, подтверждающих, что я что-то разгласила, нет. Самое важное в этой истории — что ОНК приняло решение незаконно,» — отметила она.
По словам Литвинович, комиссия считает, что она нарушила закон об ОНК, который гласит, что «член ОНК не вправе разглашать данные предварительного следствия, которые стали ему известны». «Но если мы обратим внимание на закон, там четко указано, что если такой факт произошел, следователь должен вынести предупреждение члену ОНК. И никакой следователь мне ничего не выносил. Таким образом, за данное нарушение не следует исключение из ОНК,» — пояснила правозащитник.
Она рассказала о ситуации, когда посещала Любовь Соболь в изоляторе на Петровке. «Она мне рассказала, что всю ночь шел допрос, была очная ставка, что у нее изъяли маску и обувь. Она пожаловалась на то, что в местах несвободы нарушены ее права, ведь ночью она должна была спать. Она просто перечислила факты. И вопрос: является ли перечисление следственных действий разглашением?» — добавила Литвинович.
Как отметила правозащитник, исключение из ОНК может произойти по двум причинам: если член комиссии нарушил кодекс этики, в чем ее не обвиняют, или если он не выполняет свои обязанности. «Сложно обвинить меня в том, что я не хожу по тюрьмам и не помогаю заключенным, ведь я активно посещаю места лишения свободы,» — пояснила она.
Литвинович также подчеркнула, что ее обвиняют в том, что она посещает только известных людей, что, по ее мнению, является совершенно неверным. «Если взглянуть на список тех, кого я посещаю, там окажется сотни и сотни фамилий никому неизвестных людей,» — заключила правозащитник.
