О чём говорили гитлеровские вояки уже после войны? Вражеские мемуары иногда очень любопытны, и сейчас как раз такой случай.
Когда Ян Мунк В 1935-м или 1936-м услышал от отца, который показывал на марширующих и поющих ребят из Гитлерюгенда со словами: «Это ужасно, когда они вырастут, и из них не выйдет ничего хорошего» – то он ничего не понял. Да и не хотел понять. Ведь, наоборот, эти фашиствующие дети показались ему такими счастливыми! Ян всего немного подрос – и тоже встал в их строй. А потом и в ваффен СС записался добровольцем.
Ян (Йохан) Мунк был более чем наполовину фламандцем (они жили на границе с Голландией). Один унтер-офицер в учебке людей этой национальности недолюбливал и третировал.
Но ко всем остальным командирам в ваффен СС Мунк на всю жизнь проникся глубоким уважением:
«Они нам не просто нравились, мы их уважали. Если мы мокли, мёрзли и были измотаны, то мы знали – то же будет и с нашими командирами».
Конечно, командиры были чрезвычайно требовательными – и на тактических занятиях, и в быту. Чистка и уборка вообще были каким-то священным культом! Но, в то же время, они были и справедливыми, и никогда не унижали человеческого достоинства своих подчинённых.
Нацисты, упомянутые в этом материале являются военными преступниками. Автор осуждает нацизм и терроризм в любых проявлениях, а все материалы носят повествовательный характер*
«Ты – будешь играть роль коммуниста. Или лживого английского репортёра»
Что касается идеологической обработки, то в учебке курсантам как следует промывали мозги, и приказывали прорабатывать определённые куски книги Гитлера «Моя борьба», и быть всегда готовыми к ответам на вопросы по ним. Также изучали Weltanshaung – философию и политику. Инструктор Вайдеманн, разъясняя политику партии подчинённым, также использовал книгу фюрера, но он вникал в неё значительно глубже.
Обучение доходило до безумия. В дискуссиях инструктор назначал одного из солдат на роль идеологического врага – коммуниста, или же «английского вруна-репортёра». Тогда когда сам он представлял члена НСДАП. Он обычно побеждал в этом импровизированном идеологическом споре. Однако однажды, один курсант по фамилии Гедхарт, игравший роль западного журналиста, его переговорил!
«Гедхарт уверенно победил, а Вайдеманн совершено потерял самообладание и выглядел глупцом».
В первом же бою, гитлеровцев смяли советские танки
На фронт Ян Мунк попал летом 1943 года, в составе полка Westland (5. SS-Panzer-Division Wiking). И сразу угодил в бойню под Курской дугой.
При подходе к передовой они наткнулась на колонну грузовиков с весьма потрёпанными солдатами Вермахта, которых, судя по всему, русские выбили с оборонительных позиций. Там же эсэсовцы спрыгнули на землю со своих машин и далее пошли пешком, заняв в итоге уже готовые, но совершенно пустые позиции.
Траншеи и блиндажи были хорошо выкопаны и обустроены, там было огромное количество всякого снаряжения и припасов. В тот же день привели пленного, который сообщил, что русские, поддерживаемые танками, пойдут в атаку рано утром 19 июля. И он сказал правду! Так и было.
Мунк был пулемётчиком. Он, вместе со своим 2-м номером, отражал эту атаку стрельбой из MG34. В Германии в то время уже не хватало латуни, поэтому патроны делались из стали.
Поспешно меняя ствол, Мунк лихорадочно возился и совсем забыл о том, что необходимо укрываться. Тут же почувствовал – будто кто-то сильно ударил его молотком по плечу. И сразу, в следующие секунды – увидел, как другая пуля прилетела его 2-му номеру.
Раненый Ян Мунк бросил своё пулемётное гнездо и по ходу сообщения побежал назад. Вскоре наткнулся на нескольких солдат СС, которых определил как штабных работников, поваров или интендантов. Они эвакуировали назад убитого командира роты, в которой служил Мунк. Он присоединился к ним.
На перевязочном пункте его рану обработали и перевязали. Через некоторое время, там же, он узнал новости: практически вся рота ликвидировано, а все её превосходно оборудованные позиции смяли наши танки. После этого его увезли в госпиталь, в Днепропетровске.
Это было 19 июля 1943 г., а в конце августа он частично поправился и получил отпуск домой. Там ему вручили Железный Крест 2-й степени.
Пулемётчик – всегда желанная цель для противника
Когда вернулся на фронт – его часть занимала оборонительную линию вдоль Днепра. Местность была открытой, поросшей кустарником и мелколесьем с редкими рощицами. Было несколько успешно отбитых попыток атаковать, или «разведок боем», со стороны советских солдат. А 2 ноября 1943 года они пошли на настоящий большой штурм.
Эсэсовцы уже знали, что так будет (разведка по-прежнему работала хорошо), готовились и встретили атакующих со всей бдительностью и с максимальной силой огня, на которую только были способны.
На этот раз Мунка ранило осколками снаряда. Причём он отчётливо слышал: один снаряд взорвался поодаль от его пулемётного гнезда, другой – уже ближе. А третий – «попал в точку». Он взорвался прямо перед ними и разнёс их пулемёт.
На перевязочный пункт его тащили на носилках русские хиви из пленных. Потому что надо было пересечь довольно плоское открытое поле. А противник мог обстреливать это пространство. После каждого разрыва пленные русские бросали носилки, на которых лежал Мунк. В словах гитлеровца прослеживается истинное отношение к советским людям, даже перебежчикам на сторону немцев.
«Тот парень, который был со стороны головы, проявлял б?льшую заботливость и опускал носилки осторожно. А со стороны ног – нет. Я сказал тому парню, который был со стороны ног, что если он резко бросит меня ещё раз, то я его пристрелю. Но вскоре он опять бросил носилки. Я вытащил пистолет и выстрелил у него над головой. Он стал осторожнее».
Ян Мунк долго лечился в краковском госпитале, после чего его, как ограниченно годного, направили в учебный запасной батальон юнкерской школы ваффен СС близ Дахау. Там он занялся подготовкой новобранцев.
«Мальчишки из фольксштурма рыдали от того, что им не пришлось вступить в бой»
Там Мунк прослужил вплоть до апреля 1945 года, когда вся его Junkerschule была перемещена в район Todnau (Шварцвальд), чтобы принять участие в формировании дивизии Nibelungen (38-й гренадёрской дивизии СС).
У гитлеровцев была критическая нехватка людей и техники, поэтому нацисты ставили под ружье всех, кого удавалось поймать. Мунка назначили командиром роты рекрутов Фольксштурма – мальчишек-подростков и пожилых мужчин, которых до этого уже немного обучили стрельбе и использованию фаустпатронов.
Но эта новая дивизия так и не вступила в сражения на фронте. Весь проект дивизии Nibelungen был провален. Уже начался хаос. В воздухе господствовала англо-американская авиация, которая стреляла по всему, что двигалось – даже по одиночным велосипедистам. Эсэсовские маньяки – не из ваффен СС, а фанатики из Algemeine – носились тут и там, расстреливая всех, кого они считали трусами или дезертирами.
Мунку удалось подбить головную машину, но, так как он понимал, что положение безнадёжно, и американцы, опомнившись спустя считанные минуты, сделают из всех них фарш, – скомандовал всем своим быстро сматываться отсюда. Мальчишки рыдали из-за крушения своих надежд: им так и не удалось побить врага, или даже понюхать пороху!