Об этом событии сегодня нет ни фильмов, ни сериалов ни какого-то освещения в массовой культуре, а зря. Вы только вдумайтесь, благодаря героизму наших танкистов, РККА нанесла первый чувствительный удар гитлеровцам уже через день после начала их вторжения. И это ещё цветочки, ведь вскоре уже немцам пришлось «играть от обороны». Об этом я и расскажу далее в своей статье. Приступим.
В своих мемуарах Георгий Констатинович Жуков написал, что Директиву №3 от 22 июня 1941 года, принятую в 21 час 15 минут – о всеобщем контрнаступлении войск приграничных округов – его заставил подписать Сталин. Видно, что Маршал Победы, который тогда был начальником Генштаба, решил тем самым переложить бо?льшую часть ответственности за это авантюрное решение на вождя.
А в том, что оно было авантюрным, сомневаться не приходится. Достаточно лишь прочитать текст Директивы №3. Она нацеливала войска на немедленное встречное контрнаступление – вместо нормальной активной обороны по Шапошникову.
Всем фронтам, кроме Северного и Южного, предписывалось «мощными концентрическими ударами механизированных корпусов окружить и уничтожить наступающего противника». (пункт 2-й Директивы №3). При этом разрешалось, и даже предписывалось развивать наступление далее: «от Балтийского моря до границы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с госграницей» (в пункте 4-м).
Дальше Жуков сетует на то, что, ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся на фронтах к вечеру 22 июня. И командование фронтов тоже её не знало. Поэтому в своём решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчётов, а просто из своей интуиции и стремления к активности, без учёта возможностей войск.
В состав ударной группировки войск Западного фронта было включено два механизированных корпуса и один кавалерийский корпус (соединение, по численности личного состава соответствующее одной стрелковой дивизии).
Командующий Западным фронтом генерал Павлов отправил своего первого заместителя генерала Болдина организовывать этот «мощный концентрический» контрудар.
В 23:40 Болдин прибыл в штаб самой мощной, 10-й армии Западного фронта, и приказал наступать 6-му и 11-му мехкорпусам, а также 6-му кавалерийскому корпусу.
Отвлечёмся на время – для того, чтобы вспомнить: что значит «механизированный корпус»?
В его состав входили:
-
две танковые дивизии;
-
моторизованная дивизия;
-
отдельный мотоциклетный полк;
-
спецподразделения (отдельный батальон связи, отдельный мотоинженерный батальон, корпусная авиаэскадрилья и т.д.)
По сути, в состав мехкорпуса входило 3 танковые дивизии, потому что советская моторизованная дивизия имела по штатному числу танков (275 единиц) превосходила немецкую танковую дивизию. По штатной численности, на вооружении каждого механизированного корпуса должно было состоять более 1000 танков.
Как собирали силы для удара?
6-й механизированный корпус генерала Хацкилевича утром 22 июня занимал оборону по восточному берегу Нарева на 35-километровом фронте. Он был полностью укомплектован, и составил в итоге главную силу контрудара.
В 6-м мехкорпусе числилось от 1021 до 1131 танка (по разным данным). В том числе были и новейшие машины – 338 Т-34, 93 КВ-1 и 21 КВ-2. 11-й механизированный корпус был укомплектован гораздо слабее: всего лишь 331 танк, в том числе три десятка Т-34 и KB.
Но с генералом Мостовенко, командовавшим 11-м мехкорпусом, связаться и не удалось. Корпус уже был втянут в исключительно тяжёлые бои в районе Гродно.
В итоге, в состав конно-механизированной ударной группы Болдина удалось собрать около полутора тысяч танков (из них – около 470 новых Т-34 и КВ) и порядка двухсот пушечных бронеавтомобилей. Кроме того, 23 июня в эту группу для огневой поддержки контрнаступления был включён 124-й гаубичный полк Резерва Главного командования.
Всё это вместе было мощной и сокрушительной силой. Длинноствольная 76-мм пушка новых советских танков пробивала лобовую броню любых на тот момент немецких танков с дистанции в 800-1000 м. А сами Т-34 и КВ были практически неуязвымы для противника (если не считать его зенитных 88-мм орудий, которые немцы в итоге и приспособили как противотанковые).
Начало контрудара
23 июня 1941 года 6-й механизированный корпус практически весь пошёл вперёд. Лишь малая часть техники и личного состава осталась на занимаемых оборонительных рубежах. Он наносил контрудар в направлении Белосток – Гродно, чтобы там, взаимодействуя с 11-м мехкорпусом, уже сражавшимся южнее Гродно, разгромить наступающую группировку врага.
Точнее, пытался нанести контрудар: немцы от столкновения всячески уклонялись. Авиаразведка тогда у них работала безупречно.
6-й мехкорпус вступил в плотный огневой контакт с противником к полудню 23 июня. Немцы встречали его сильным огнём переезжавших с места на место противотанковых батарей и практически непрерывными авианалётами (пользовались своим господством в воздухе и полной безнаказанностью действий).
Командир 7-й танковой дивизии 6-го мехкорпуса генерал-майор Семён Борзилов докладывал: «На период марша 23.06.1941 и нахождения в районе сосредоточения до 14:00 дивизия имела потери танков – 63 разбитых и разогнанных авиацией противника; разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка».
Во второй половине дня 23 июня Болдин отправил Павлову телеграмму о том, что корпус срочно нуждается в пополнении запасов горючего. Штаб фронта отправил 300 тонн топлива для 6-го мехкорпуса. Однако дойти до места ж/д состав не смог, из-за разрушения железнодорожного полотна.
Первое поражение гитлеровцев
Нанести серьёзные потери наступавшим немцы смогли, но сдержать такую танковую армаду – нет. Противник начал отступать, и к юго-востоку от Гродно был разгромлен. Для самоуверенных, привыкших к победам гитлеровцев это была оглушительная затрещина – такая, от которой и голова может слететь с плеч. Оказывается, Вермахт вовсе не непобедим: русские рвут его на части с ещё не виданным никогда ожесточением.
Начальник германского Генштаба Фрац Гальдер, получив от генерал-инспектора пехоты Отта сводку о потерях в боях в районе Гродно, даже растерялся.
«Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо»,– записал тогда Гальдер в своём знаменитом дневнике, изданном после войны.
Провал немцев объясняется просто: они готовились к атаке, не занимали оборонительных позиций, были атакованы в лоб, с ходу.
Одновременно командующий 3-й армией генерал Василий Кузнецов бросил в контрнаступление на Гродно 85-ю, 56-ю и 27-ю стрелковые дивизии. Атакованные с разных сторон, немцы были вынуждены на некоторое время позабыть о своих наступательных планах и лихорадочно отбиваться, уклоняясь от крупного сражения и маневрируя резервами.
Танки продвигались вперёд, но несли большие потери: немцы своевременно подтягивали к местам их атак противотанковые соединения и зенитные 88 мм орудия, и встречали их метким огнём. А потом быстро скрывались, чтобы ответным огнём не накрыли их самих.
К вечеру 23 июня танки 6-го мехкорпуса вышли в полосу обороны 27-й стрелковой дивизии 3-й армии. Их экипажи сражались отважно, не щадя себя. К сожалению, на поддержку авиации наступающим танкистам и пехоте рассчитывать не приходилось: в воздухе господствовали самолёты Люфтваффе. Они нещадно бомбили танки 6-го мехкорпуса и поливали их фосфорной горючей смесью.
Беспрерывные марши (до 90 километров сразу), проведенные его подразделениями 23 июня 1941 под авиаударами противника, значительно подорвали боеспособность частей и соединений. Много техники было потеряно из-за технических неисправностей. Начала сказываться усталость личн