Этот странный день заканчивается, и, казалось бы, все слова уже сказаны, вердикты вынесены. Новость о закрытии нескольких сайтов и о том, что десятки людей остались без работы, потеряла свою актуальность, затмённая множеством других не менее важных известий. Однако я всё никак не могу смириться с тем, что небольшая группа людей, по сути, узурпировала не только политическую власть, но и устроила в государстве такие условия, которые исключают возможность легального сопротивления.
Например, тебя могут лишить работы без каких-либо оснований, по надуманным и абсурдным причинам, и ты не можешь оспорить в суде решение о блокировке твоего издания, которое фактически означает запрет на профессию. Суда в России не существует, и ты оказываешься перед выбором: уезжать из страны, зная, что за тобой могут прийти, или оставаться здесь, но не зная, чем заниматься, ведь тебе отняли возможность делать то, что ты любишь и умеешь.
Помощи ждать неоткуда, ведь те, кто ещё не «зачищен», не смогут прийти на помощь. Я понимаю, что эта кафкианская картина ущербна, ведь мы на свободе, и свет клином на работе не сошелся: почти всегда можно что-то придумать и найти средства на пропитание. Но дело не в пропитании. Важно то, что происходит вокруг нас и как следует это воспринимать. Мы должны находить надежду в этой абсурдной и невероятной истории, которая разворачивается перед нами.
Пару дней назад мне пришли два письма из Лефортовской тюрьмы. Одно было от Ивана Сафронова, другое — от Карины Цуркан, топ-менеджера компании «Интер РАО», осуждённой за шпионаж на 15 лет. И в этих письмах представлен совершенно иной взгляд на абсолютный кошмар и абсурд. Напомню, что Иван Сафронов и Карина Цуркан — невиновные люди, которые оказались за решёткой абсолютно без основания: Иван — уже год, а Карина — три года. И заметьте, они не теряют оптимизма и смотрят в будущее с надеждой.
Этой надеждой мне и хочется поделиться. Как пишет Карина Цуркан, она хочет поделиться своей «францисканской радостью», которая не зависит от обстоятельств, а возникает вопреки всему.
Иван Сафронов: «Спустя год в заточении я понял, что, в общем-то, я счастливый человек: меня поддерживает гигантское количество людей. Это очень поддерживает! Что касается моего главного достижения за год, то это то, что я не сделал ничего, что могло бы «потянуть вниз» мою совесть и поколебать убеждения, заложенные моими родителями. Моя колонка в «Ведомостях» не о плохом или хорошем, а о том, что люди делают в ситуации, подобной моей. Эта мысль была важна — надеюсь, что её удалось донести. Что касается дальнейшего развития событий, то я верю, что исход моей истории будет положительным. Хотя не могу конкретизировать, что именно имеется в виду под словом «положительный итог», поскольку не знаю сам. Но где-то внутри меня зреет надежда.»
Карина Цуркан: «Три года в Лефортово — очень важные для меня три года. В моей голове остались светлые картинки: намоленная «келья», крик чайки за окном, голубь, протискивающийся между решётками во время утренней молитвы, стояние на скамейке на прогулке с поднятой головой к небу, жадное изучение каталога библиотеки и, конечно, люди — как те, кто со мной, девушки и женщины, страдающие, надеющиеся, мечтающие, так и персонал, который за три года стал почти родным. Я буду верить, что смогу когда-нибудь рассказать вам о смешных, анекдотичных ситуациях за чашкой кофе или бокалом вина. Обещаю, вы будете смеяться! Я сегодня в первый день в СИЗО-6 и сразу получила ваше письмо, что стало замечательным сюрпризом. Я в порядке, воспринимаю всё как антропологическую экскурсию. В будущее не заглядываю, боюсь увидеть ужасы. Однако сумела выбить свои книги в первый же день — верные спутники. Плюс в активе — кофе, полное одиночество и ваше письмо! Столько счастья в одни руки, даже совестно. На прошлой неделе мне дали позвонить маме и сыну. Родные голоса. Судьба ждёт меня с антропологическими экскурсиями, длиной в 12 лет. Ничего, если это воля Божья. Я уйду во «внутренний монастырь» и буду «растить» душу смирением. Мы всегда можем смеяться над собой — всегда есть над чем. Сегодня 30 июля, девять часов вечера. Только что открывается окошко, и милая сотрудница просовывает мне три просфоры со словами: «Это, наверное, сделает вас счастливой». Вот как не славить Бога, посылающего мне таких даже незнакомых людей на этом пути?! От неожиданности и благодарности я позорно разревелась. Даже сладко разревелась.»