14 февраля в Московском областном суде начнется уникальный судебный процесс, касающийся массовых беспорядков, произошедших в Можайской колонии для несовершеннолетних в феврале 2016 года. Первое заседание было перенесено по просьбе нового адвоката, который вступил в дело. В зале суда восемь подсудимых, находящихся в двух больших стеклянных клетках, и стойкий тюремный запах — результат долгой поездки автозаком из переполненного СИЗО. На момент беспорядков, 21 февраля 2016 года, всем подсудимым не было 18 лет, и сейчас их судит тройка судей. Четверо обвиняются в участии в массовых беспорядках и призывах к ним, трое — только в участии, один — в организации. Предусмотренные сроки наказания начинаются от 5 лет и выше. Из восьми подсудимых только у троих адвокаты работают по соглашению, у остальных — государственные защитники.
Эти бывшие «малолетки» оказались никому не нужны: ни семье, ни обществу, ни государству.
В распоряжении «МБХ медиа» оказались их заявления правозащитникам, написанные сразу после бунта. Под давлением оперативников многие из авторов впоследствии отказались от своих слов, включая тех, кто проходит по делу как свидетели. Однако тексты остались, и в них содержатся свидетельства, заставившие почти 60 несовершеннолетних забаррикадироваться в знак протеста в одном из бараков, крушить мебель и уничтожать имущество. На момент написания заявлений их авторы были несовершеннолетними, поэтому их фамилии не публикуются.
(Авторская орфография сохранена)
«Когда я приехал 12.04.2015 в колонию, сотрудники дежурной смены угрожали мне расправой и обещали окунуть головой в туалет, если я не помою полы. На следующий день, 13.04.2015, в карантинное отделение пришел [Чернявский А.В., сотрудник колонии] и спросил, кем я являюсь по жизни. Я ответил, что я человек, на что он сказал: «Не включай дурака» и ударил меня кулаком в лицо, добавив, что если я открою рот, он меня сломает…
«Когда мы прибыли на вахту, нас раздели донага и начали обыскивать. Владимир Николаевич (сотрудник колонии — З.С.) бил нас дубинками. Он нашел у моего товарища бумагу с нарисованным «паучком» и заставил его есть этот листок; там была фотография, где он с другом, сзади фото была надпись «АУЕ: Братухе на память». Владимир Николаевич заставил съесть и эту фотографию. Когда я сидел на карантине, я стал свидетелем, как Николай Николаевич (сотрудник колонии — З.С.) за то, что дежурный неправильно отчитался, заставил его отжиматься и бил железной палкой, пока тот отжимался».
«Время пребывания в колонии стало для меня настоящим испытанием. Бобков Владимир Николаевич, майор внутренней службы, за расстегнутую пуговицу или оторванную бирку бил резиновой дубинкой. Когда ему становилось скучно, он специально приходил в отряд и искал, до кого можно докопаться. Так же и Кравченко Василий Николаевич, когда к нему подходили за чем-нибудь, говорил: «Обмотай себе член и сдерни резко скотч, и ржет сидит…»
«Когда я приехал в Можайскую ВК, на вахте меня запугали за то, что я не успевал в ответах и за оторванную пуговицу на рубашке. Позже, когда мне порвали ремень и избили за это, говорили, чтобы я взял на себя статью (явку с повинной). Сотрудники унижали и избивали воспитанников, обзывая их родителей и оскорбляя по национальному признаку. Постоянный страх и недовольство были нашими постоянными спутниками. Никто не давал нам возможности рассказать о происходящем и решить это».
«Я не пытался пожаловаться, ведь Денис Сергеевич предупреждал, что если придет «дядя», будет задавать каверзные вопросы — говорите, что все хорошо. Однажды я сидел неправильно на стуле, и мы громко разговаривали. Квадрат (Бойков) отвел меня в место между подвалом и коридором и начал меня бить. Тучина вывел и пинал ногами, угрожая, что если я зайду в комнату, будет хуже».
«Когда я попал в колонию, меня запугали на вахте за то, что я пришел со спичками и стихами, которые не касались тюрьмы. Меня заставили их съесть, иначе грозили, что окунут в унитаз. В карантине меня снова били, среди них были Байков Владимир Николаевич и Павел Сергеевич. Денис Сергеевич заставлял учить стихи, угрожая, что если я не выучу, то будет бить по паху. Если я проигрывал в шашки, то получал дубинкой».
«Я запомнил момент, когда 01.02.2016 меня вызвали к ворота, и увидев, что у меня оторвана пуговица, Байков Владимир Николаевич сказал, чтобы я пришел к нему после школы. Когда я зашил пуговицу и пошел на ужин, меня позвали обратно и стали бить, когда я объяснял, что был в храме».
«Я столкнулся с постоянными нарушениями от сотрудников — например, Байков Владимир Николаевич на построении бил дубинкой по телу за отсутствие перчаток. Я был в ужасе от этого, поскольку сразу же узнал, где мое место и что такое жизнь в колонии».