Известный ученый и создатель космических аппаратов Владимир Лапыгин, осужденный на семь лет, обратился с просьбой о помиловании к президенту Путину. В своем заявлении он указал: «Я, Лапыгин Владимир Иванович, 1940 года рождения, проработал в ФГУП ЦНИИмаш 46 лет, участвовал в создании всех ракетоносителей, межконтинентальных баллистических ракет и возвращаемых космических аппаратов, созданных в СССР и в России после 1970 года. С 1987 по 2005 годы я работал в должности начальника Научно-технического центра аэрогазодинамики».
Так начинается тридцатидвухстраничный текст «Как я оказался шпионом», написанный Владимиром Лапыгиным во время предварительного следствия. Вопрос о госизмене в его деле стал актуален после обысков, проведенных ФСБ 11 мая 2015 года в квартире самого ученого, а также у его дочери и сына. Дочь Лапыгина, Нина, вспоминает, что обыск начался в шесть утра, сотрудники были корректны, однако их численность превышала 15 человек. «Словно они сами понимали абсурдность ситуации и говорили, что ищут документы», — добавляет она.
Через два дня Лапыгин был помещен под домашний арест по обвинению в государственной измене за передачу секретных сведений. «Секретные сведения» были, по его мнению, выдуманы сотрудником ФСБ, куратором ФГУП ЦНИИмаш. Лапыгин утверждает, что обвинение является сфабрикованным с самого начала. Согласно обвинению, в 2009 году, находясь в Китае, он заключил договоренность с Чэнь Вэйцзя предоставить ему программный комплекс для расчета аэродинамических характеристик гиперзвуковых летательных аппаратов, который якобы содержал государственную тайну.
17 декабря 2011 года Лапыгин, находясь у себя дома, отправил заархивированный файл с программным комплексом на электронный почтовый ящик Чэнь Вэйцзя, рассчитывая получить за это 90 000 долларов США. Уголовное дело обрастает мрачными деталями, однако независимые эксперты утверждают, что алгоритм оптимизации можно выявить только на практике, а доказательства того, что ученый был завербован китайской разведкой, отсутствуют. Более того, за четыре года следствие не выявило других эпизодов преступной деятельности Лапыгина.
С 1990 года Лапыгин активно сотрудничал с китайскими коллегами и неоднократно выезжал в Китай, получая согласование от ФСБ. На следствии и в суде он подтвердил, что переслал знакомому из Китая ознакомительную версию программы для оценки возможности ее покупки китайскими компаниями, не считая этого преступлением. В обращении в Генпрокуратуру он подчеркивает, что программа могла просчитать лишь пример для спускаемого аппарата типа «Союз», уже описанного в открытых источниках.
Программа, разработанная в ЦНИИмаш в 2010 году, была зарегистрирована в 2012 году в Роспатенте и получила заключение о допустимости открытой публикации. Следовательно, она не содержала секретных сведений, и переданный Лапыгиным по электронной почте архив не мог быть классифицирован как секретный. Вопрос остается: на каких основаниях его обвинили в госизмене и отправили под арест, если формулы, отправленные в Китай, не составляли государственной тайны?
В делах о госизмене основным доказательством, на котором строится обвинение, является экспертиза о секретности информации, которая якобы была передана иностранному государству. Однако следователи ФСБ часто заказывают заключения у доверенных экспертов, результаты которых предсказуемы. Адвокат Василий Процык отмечает, что Лапыгин переслал демо-версию, которая не могла быть секретной. Защита добивалась проведения комплексной экспертизы с привлечением независимых специалистов, но следователь отказал, назначив экспертов от себя.
При этом защиту не допустили к назначению своих экспертов, а свидетели, которые могли бы помочь в деле, стали недоступны для дальнейшего участия. Следователь назначил экспертов, которые, по мнению Лапыгина, не имели необходимого опыта. Тем не менее, они признали, что в переданном архиве содержались секретные сведения. Лапыгин в своих записках подчеркивает, что все дела о госизмене имеют статус «совершенно секретно», что позволяет следствию и прокуратуре нарушать законы и Конституцию России.
ФСБ собрала группу доверенных людей, не обладающих необходимыми знаниями, которые написали нужное заключение. После этого следователь обратился в ЦНИИмаш с требованием засекретить программу, в передаче которой обвинялся Лапыгин, стремясь сохранить доказательства по делу. Директору ЦНИИмаша пришлось выполнить это требование, хотя его не ознакомили с экспертизой.