Дееспособность — это не только юридическое понятие, но и право на собственную жизнь, на возможность распоряжаться ею по своему усмотрению. Лишение человека дееспособности означает, что его жизнь переходит в руки другого, опекуна. Дееспособность свидетельствует о признании зрелости, самостоятельности и ответственности индивидуума, достаточных для того, чтобы обходиться без посторонней помощи. Обычно она появляется с 18 лет, но не всегда остается навсегда. Человек может потерять ее, если перестает осознавать значение своих действий или не может управлять ими в глазах окружающих.
Идея защиты таких людей, потерявших связь с реальностью, кажется благой — чтобы предотвратить возможные ошибки, такие как обмен квартиры на ноутбук. Однако, как это часто бывает, благие намерения могут привести к негативным последствиям. К сожалению, дееспособность начала использоваться против людей, вопреки их интересам, зачастую для того, чтобы помешать им сделать что-то нежелательное для их родственников. Например, если вдовец задумывается о новой супруге, его наследники могут потирать руки в предвкушении наследства и решить лишить его дееспособности.
До недавнего времени этот процесс был удивительно прост: закон позволял рассматривать дела о лишении дееспособности без непосредственного участия человека, если психиатр сообщал о его неспособности присутствовать на судебном заседании. Судье проще не вызывать такого человека, чтобы избежать нежелательных ситуаций. В итоге, лишение дееспособности нередко происходило без ведома самого человека — без уведомлений, заявлений и судебных решений. Некоторые могли даже не осознавать своего нового статуса в течение нескольких месяцев или даже лет, пока не попытались реализовать свои права.
В 2009 году Конституционный суд признал такие практики неконституционными, однако это касалось лишь нескольких человек. А что же остальные? Большинство обитателей психоневрологических интернатов, наследия советского времени, стали недееспособными именно из-за таких заочных решений. Их количество может достигать тысяч или даже десятков тысяч человек, включая жителей домов престарелых и других социальных учреждений, где находятся люди без опоры, но имеющие собственность. Их дела не пересматривались, и их будущее во многом зависит от случайностей.
Многие не осознают своей недееспособности, и у большинства нет шансов вернуть себе этот статус. Обычный человек, даже образованный, не всегда способен правильно составить заявление в суд и вести дело. А что ожидать от тех, кто вырос в детских домах? В психоневрических интернатах таких людей предостаточно. Получается, у нас существует социальный лифт, который ведет только вниз: детский дом — интернат — психиатрическая больница — кладбище. И лишь немногим удается выбраться.
Один житель московского интерната, сбежав оттуда, сумел построить карьеру на Мосфильме, снимался в массовках и эпизодах. Он снял жилье, начал новую жизнь и даже обратился в Гражданскую комиссию по правам человека, чтобы добиться отмены ряда устаревших ограничений, действовавших с советских времен. Помогая одной девушке из интерната, я столкнулся с тем, что ее не только не возили в суд, но и психиатрическую экспертизу провели заочно. Суд принял эту экспертизу, словно так и должно быть. К счастью, ей повезло — она встретила взрослую женщину, которая помогла привлечь адвоката.
Но кто поможет другим? На самом деле, есть организации, такие как прокуратура и уполномоченные по правам человека, которые должны защищать тех, кто считается «социально незащищенными». Осталось лишь достучаться до них, чтобы изменить ситуацию.