Стояла тихая Варфоломеевская ночь — крылатое советское изречение. В России сегодня одновременно происходит уничтожение Академии Наук и уничтожение университетского образования. Процесс один, методы разные. Если уничтожение академии, объединенной с Сельскохозяйственной и Медицинской, происходит централизованно и находится под пристальным вниманием как российской общественности, так и всего мира, то разгром Высшего Образования происходит в тиши. Рассредоточенно. Без организации агентств по управлению имуществом университетов, подобных ФАНО, который уже оккупировал десять этажей Главного Здания Академии. Сколько же проверяющих и управляющих будет на каждый институт? В каждом ВУЗе, как бы по своему, и, казалось бы, по инициативе местного руководства, в то же время происходит повсеместное разрушение. Может ли подобная корреляция быть случайной, а не дирижируемой с самого Верха?
Высшее образование реформируется таким образом, что хуже не могли бы сделать даже враги России и шпионы иностранных разведок. Совместители, прежде всего из РАН, а также из других ВУЗов, перестали получать зарплату и увольняются. Во всем мире стараются объединить исследование и обучение, а в России — разделяют! При этом нагрузки преподавателей российских вузов в три раза больше, чем в Европе и США, и вновь увеличились. В таких условиях говорить о ВУЗовской и Университетской науке можно лишь с «Высоких Трибун». Оставшихся преподавателей захлестнуло торнадо нелепых бумажных требований и смирительных рубашек ограничений.
Вот пример информации, присланной мне из Москвы и Петербурга от первых, то есть страдающих, рук в последние сутки. В Санкт-Петербургском Государственном Университете происходит попытка введения элементов крепостного права для работников. Полученное мною письмо из Москвы гласит: «Поскольку я еще преподаю в РГГУ, нас заставили делать новые учебно-методические комплексы по всем нашим курсам по указанию министерства. На эти комплексы я потратила весь ноябрь и узнала много нового. Оказывается, теперь преподавательский труд измеряется в ЗЕТ (затраты на единицу труда). Один мой курс составляет три ЗЕТ. Я должна была составить таблицу, в которой указать, сколько ЗЕТ уходит на тот или иной вид деятельности — лекцию, семинар, коллоквиум… С этого года еще одно чудесное новшество — в списках обязательной литературы мы обязаны указывать работы, опубликованные только за последние пять лет. Это Вам как?!» После всего этого над картой науки я могла лишь истерически смеяться — из всего нашего института там значится всего восемь докторов наук, каждый с двумя-тремя публикациями. Они хоть подумали, как у доктора наук может быть всего две публикации? Все мои молодые коллеги в один голос говорят, что уйдут из этого дурдома. Я поймала себя на каком-то странном нечувствии к происходящему — нет больше сил на все это эмоционально реагировать. Ранее я говорила: «Ничего, прорвемся!», теперь я уже не уверена, что прорвемся.
Вот так то, дамы и господа. Читается, как памфлет Салтыкова Щедрина, монолог Жванецкого или комедия Гоголя – являющиеся, однако сводками с «поля боя», с «передовой». Особое внимание следует обратить на фразу: «Все мои молодые коллеги в один голос говорят, что они уйдут из этого дурдома». То же самое слышу и от профессоров и преподавателей других вузов. О Академии, подвергающейся нападкам централизованно, и говорить нечего: все в шоке от аспирантов до директоров институтов.
С распадом Союза из бывшего СССР в США, Израиль и Европу выехало более миллиона высокообразованных специалистов. Отток не останавливался ни на один день. Но сейчас снова резко усилится. Кто не достиг пенсионного возраста, находит работу в Западной Европе, США, Австралии, Южной Корее, Японии, даже в Китае – и навсегда уезжает. Если такова цель реформы: избавить страну от «шибко и чересчур умных», то она замечательно достигается.
Одновременно с этим происходит планомерный развал других сторон российской культуры. Юмор, который насаждается через телеканалы, отупляющие комические шоу и дебилизированный КВН, стал чем-то вроде Отдела Агитации и Пропаганды. Нравственность, считавшаяся традиционно одним из столпов российского бытия, пала так низко, что ниже, кажется, некуда. Воровство и откаты чиновничества стали нормой. Худшим и самым неприличным вопросом госслужащему (от министра до участкового) является вопрос: «Откуда у тебя деньги?» Жулики-дипломаты России в Нью-Йорке, прикидывавшиеся американскими нищими и в течение девяти лет совершавшие коллективное преступление, фальсифицируя документы для получения бесплатной медицины, получают в России защиту и «крышу». Никто не собирается наказывать или увольнять вороватых и непрофессиональных министров.
Все эти, казалось бы, несвязанные процессы разрушения Федерации (которые не под силу никакому врагу) имеют общую цель: удержание власти. Дебилизировать население. Развратить мыслящий класс. Выдавить из страны всех, кто способен совершать независимые поступки. Сделать парализованным и пассивным студенчество. Закрывать глаза на жульничество и воровство «Вертикалитета» в обмен на верность. Страх, что люди могут выйти на Болотную площадь, а еще того хуже – на Красную, и не уйти оттуда, как это происходит на Украине, парализует начальственные мозги.
Разложение общества осуществляется последовательно и профессионально. Что с этим делать и кому делать? Возможно ли удержать экс-сверхдержаву от все ускоряющегося падения? А если возможно, как это сделать? Вопросы не маленькие. Ведь за распадом нравственным неизбежно последует распад территориальный. Иначе просто не может быть, потому что иначе никогда не бывает. После уничтожения науки и образования реанимировать их будет несравненно сложнее, чем вылечить, исправив существующие изъяны.