Природные катастрофы становятся все более частыми по всему миру — от Америки и России до Китая и Европы. Однако нигде не наблюдается такой беспомощности власти в восстановлении жизни пострадавших людей, как в России. Разве что беспомощность после ураганов в Карибском море может сравниться с российской ситуацией. Бедные дальневосточные жители, оказавшиеся в зоне бедствия, вызывают глубокое сочувствие. Они живут в небольших домах, разбросанных по сотням деревень и фактически брошенных на произвол судьбы. Как можно восстановить для них нормальную жизнь хотя бы на том уровне, на котором они существовали до наводнения? Ликвидировать деревни и города, переселяя людей подальше от рек? Или же предлагать переезд в Европейскую часть России? Кто заполнит и без того пустующие районы Дальнего Востока, сравнимые по размеру с Европой? Китай?
С гордостью сообщают по телевидению, что вся страна собрала полмиллиарда рублей — меньше двадцати миллионов евро в пересчете на понятную европейцам валюту. Эта сумма сопоставима с ценой пары квартир в Москве. В сравнении с миллиардами, потраченными на строительство особняков на Рублевке или резиденций президента, она выглядит несущественной. Почему же крупный бизнес не жертвует миллиарды долларов, пропорционально тому, что жертвуют нищие пенсионерки на помощь пострадавшим? В отличие от правительства, сострадательность народа России не искоренена, несмотря на давление со стороны властей.
Почему не слышно о совместных заседаниях министров, банкиров и руководителей технологических компаний для разработки долгосрочных решений по восстановлению регионов? Речь идет не о срочной постройке временных убежищ, а о стратегическом развитии. О феноменальном развитии Дальнего Востока говорят с тех пор, как мы родились: при Хрущеве, Брежневе, Андропове, Ельцине и Путине, а изменения на лицо — как были утлые домишки, так и остались. Правительство выделило пострадавшим сорок миллиардов рублей, примерно миллиард евро. Честь и хвала, однако на саммит во Владивостоке и мост, который ведет в никуда, потрачено 20 миллиардов, а на Олимпиаду — 60 миллиардов. И продолжается раздача бюджетных средств.
Кроме того, правительство Путина сокращает бюджетные расходы, ссылаясь на любой предполагаемый мировой кризис. Однако ни в 2013 году, ни позже такого кризиса в мире не было, и только российское руководство продолжает ожидать его. Примечательно, что правительство вновь стало в противостояние с учеными, объявив врачей и учителей главными ворами страны. Это всего лишь очередной шаг к запугиванию, который разрушает созидательный сектор.
Образование, технологии, наука и медицина в России переживают самый сложный период. По Индексу развития человеческого потенциала Россия скатилась с 18 места в мире до 55, что ниже многих экономически развитых стран. В стране, где правят воры и жулики, это не удивительно. Мистика и мракобесие занимают место науки, а достижения науки и технологий становятся предметом насмешек на телевидении.
Кто же сможет восстановить страну с таким правительством, которое сознательно опускает, мистифицирует и оглупляет народ? Это главный вопрос. Не стоит и говорить о том, что режим не удержится долго — это уже очевидно. Борьба с последствиями стихийных бедствий — мировая проблема. Решать ее необходимо совместно с привлечением ученых, инженеров и банков, чтобы найти нестандартные решения в условиях меняющегося климата.
Если российское правительство будет ограничиваться элементарными мерами, такими как строительство теплушек, то крах этого правительства будет неизбежен. Чернобыльская катастрофа стала последней каплей для советской экономики. Станет ли катастрофа на Дальнем Востоке аналогичной последней каплей для Российской Федерации? Важно не то, когда именно падет режим Путина, а что будет дальше. Дальнейший распад территорий — это вторая стадия деградации после распада Союза.
Что делать после падения путинской федерации, когда все, кто имеет деньги, сбегут? Кто удержит федерацию целостной и на плаву? Каковы будут идеи и решения? Вот главный вопрос, о котором следует задуматься уже сейчас, если мы хотим с оптимизмом смотреть в будущее.