Современное положение в мире требует более глубокого осознания, особенно в контексте внутренних дискуссий о перспективах будущего. Конец индустриальной эры, по многим признакам, был обозначен в 1973 году, когда мировые цены на нефть резко возросли. Однако осознание этого факта начало формироваться лишь в начале 2000-х, особенно после трагических событий 11 сентября 2001 года.
На тот момент мировая структура казалась стабильной. В США высокотехнологичные компании продолжали свой бурный рост, а в Европе не наблюдалось признаков надвигающегося кризиса. Тем не менее, Китай уже занимал 11% мирового ВВП и демонстрировал темпы роста в 12% в год. Индия также показывала положительные результаты либерализации своей экономики, начатой ранее. Эти тенденции уже тогда давали понять, что мир ждет кардинальные изменения.
В 2000 году Россия, одна из ведущих держав, находилась в глубоком кризисе, и трудно было представить, что она когда-либо сможет восстановиться. Ностальгия по тем временам сохранялась. Вспоминается, как в 1996 году на встрече министров труда G8 во Франции японский шерпа предложил исключить Россию из «восьмерки», так как ее ВВП был ниже, чем у Австралии или Южной Кореи. Я тогда утверждал, что через пять лет ситуация изменится, и что нельзя судить о перспективах страны по кризисным временным рамкам.
И действительно, в 2001 году США начали смягчение денежной политики, что вызвало оживление во всем мире. Это совпало с началом сомнительной операции в Ираке. Оживление, хоть и временное, способствовало росту цен на нефть, чему также способствовал растущий спрос развивающихся стран. В 1998 году мы продавали нефть по 12 долларов за баррель, а к 2004 году цена возросла до 34 долларов с продолжающимся трендом роста.
При этом необходимо заметить, что завершение нужных экономических и социальных реформ было отложено. В 2006-2007 годах западные эксперты начали выражать беспокойство по поводу развития мировой ситуации. На международной конференции в Токио в 2006 году был представлен доклад группы специалистов Всемирного банка с расчетами по модели GTAP-6, оценивающей последствия роста экспорта из Китая и Индии до 2020 года. Результаты показывали, что доля этих стран в мировом экспорте может достичь 35-40%, что поставит под угрозу экспорт других стран.
Так, в России ожидался рост экспорта леса, в США — минералов и химической продукции. Авторы доклада подчеркивали, что это не прогноз, а лишь ориентиры, однако они уже тогда рисовали перспективу значительного роста азиатских стран на фоне снижения экспорта остальных. Один ученый из Бразилии заметил, что их страна не сможет развивать промышленность в условиях китайской экспансии и, вероятно, станет «мировой фермой», в то время как Россия будет выполнять роль «мирового рудника».
Однако вскоре начался мировой кризис, и оказалось, что прогнозы не сбудутся. Тем не менее, этот кризис поставил новые вопросы. В новой индустриальной эпохе инновации будут играть ключевую роль. Если это так, то развитые страны сохранят свою доминирующую позицию, так как именно у них генерируется большая часть инноваций, а их культура способствует этому процессу.
Развивающиеся страны, такие как Китай и Индия, обладают резервами дешевой рабочей силы, однако их преимущества теперь сокращаются, и на пути к инновационному развитию они столкнутся с новыми трудностями. Важно отметить, что Россия сейчас не имеет преимуществ ни у развитых, ни у развивающихся стран, обладая лишь природными богатствами, которые будут дорожать, однако другие страны будут искать альтернативы.
Новая инновационная эпоха ставит перед нами сложные вызовы. Это требует внимательного анализа и обдумывания будущих шагов.
