Чувство вины и стыда. Этот тезис можно найти у выдающегося экономиста и философа индийского происхождения Дипака Лала, постоянного гостя Высшей школы экономики. В своем произведении «Непреднамеренные последствия» он утверждает, что развитие человечества и прогресс культуры определяются прежде всего двумя переживаниями – виной и стыдом. Эти эмоции побуждают человека задуматься о своей нравственной самооценке: вызывает ли твое деяние чувство вины перед кем-то, так что в следующий раз ты не поступишь так? Ты чего-то не сделал (или сделал), потому что боялся, что совесть тебя за это не оставит? В итоге ты становишься лучше. Это простая, но мудрая мысль о основах наших общественных правил и их усовершенствовании.
Вина – категория, свойственная в основном библейским религиям: христианству, иудаизму, исламу. Стыд больше присущ индийским религиям и китайским учениям. Но насколько это действительно так? Задумайтесь! В конечном счете, наша культура, прежде всего, основывается на нравственности и отношениях между людьми.
После своей передачи я испытываю чувство вины, которое гложет меня. Почему я тогда выступил с критикой в адрес Геннадия Гудкова за его действия в 2000 году, когда он защищал свою корпорацию и замечательного ученого Валентина Данилова? Он стремился сохранить рабочие места в трудное время, продавая в Китай фактически учебные пособия. Теперь меня мучает мысль: разве я осудил тогдашнего Гудкова, у которого я и тогда чувствовал «червоточинку» совести? А, может быть, осудил современного Гудкова, который предпочел интересам корпорации свою совесть? Поэтому прошу прощения у Геннадия Гудкова, несмотря на наши разногласия и терзания совести. Вы прошли большой путь и стали настоящим демократом, а я, оставаясь демократом, продолжаю копаться в своей душе, надеясь помочь Родине в ее нынешних исканиях.
Но при чем здесь демократия? Человек, как бы мы ни относились к его действиям, нарушил закон. Да, он это сделал давно, но не переступал правила, вытекающие из «понятий». И его не трогали, как и тысячи других, знающих, как себя вести в высших кругах нашего общества. И вот демократия как раз и необходима. Общество состоит из множества семей, организаций и групп интересов, которые взаимодействуют, стараясь заработать на жизнь и создать более или менее безбедное существование. Конечно, есть элита, есть аппарат легитимного насилия, призванный поддерживать порядок и интересы этой элиты.
Эти элементы общества существуют всегда, независимо от режимов, принятых в разных странах. Мы знаем, что существуют порядки, основанные на насилии. Я имею в виду нелегитимное насилие, когда одна группа может применять силу, навязывать свои интересы, в то время как у большинства возможности такой нет. Основанный на прошлом опыте, большинство понимает, что защита своих интересов может обернуться против них, и это формирует реакцию: покорность, угождение, саботаж и мелкое воровство. Это не демократия, а ее противоположность, порядок, в котором Россия жила последние 500 лет.
Однако за это время стало очевидно, что этот порядок идет к упадку, уступая место демократии. Примерно с крестьянской реформы 1861 года начался процесс трансформации российского общества. Это не была демократия, но социально-экономическая система, которая рано или поздно начинает нуждаться в демократии и создает условия для ее утверждения.
Мы прошли первый период, когда развивалась рыночная экономика и гражданское общество. Он завершился Второй мировой войной, потери в которой уничтожили почти все достижения с середины XIX века. Второй период – советский, казавшийся прогрессивным, на деле оказался огромным шагом назад, возвращением к описанному выше порядку. Не демократия, которую порой вспоминали, а жестокий корпоративный феодализм, укреплявший методы взаимодействия, основанные на силе, ограничении свободы и воровстве.
Демократия же способна расширить поле законности, ответственности и доверия, что, в свою очередь, уменьшает стыд и вину. В августе 1991 года завершился второй период, и мы надеялись на демократическое правовое государство. Но желания и деклараций оказалось недостаточно. Нужно, чтобы большая часть населения усвоила новые порядки, стала уважать государство как легитимную силу. Практика должна укреплять эти убеждения. Тогда человек станет гражданином, перестанет бояться начальника и полицейского, и сможет открыто отстаивать свои интересы, используя политические партии, отражающие его взгляды.
В 2003 году В.В. Путин попытался повернуть назад. Он полагал, что утомленные реформами граждане поддержат его, и он снова обретет контроль над институтами власти. Но 4 декабря 2011 года большинство, несмотря на фальсификации, высказалось за демократию. Шаг за шагом, но наверняка. Г. Гудков – один из таких шагов. Мы переживаем период перехода к демократии.
