Дискуссии в обществе по вопросам пенсионной системы продолжают набирать обороты, но я предпочитаю оставить эту тему на время. Мы к ней вернемся, учитывая общий интерес. Однако сейчас хотелось бы сосредоточиться на более глобальных вопросах, которые составляют основное содержание текущих тектонических сдвигов в обществе.
Суть политико-экономических изменений, происходящих в мире и в нашей стране, заключается в столкновении и взаимопроникновении двух начал – традиционного и современного. Всегда можно наблюдать, как что-то уходит, а что-то новое появляется. Необходимо конкретизировать, о каких началах идет речь. Я считаю, что мы наблюдаем столкновение двух моделей социальной организации, которые я назову «приказ» и «договор» на основе терминологии, заимствованной из работ моего коллеги А. Липкина.
Конечно, выделение этих моделей – это высокий уровень обобщения, который упрощает сложную реальность. Тем не менее, это важно для понимания происходящего. В первых государствах, возникших на Ближнем Востоке и опиравшихся на орошаемое земледелие, была острая потребность в принуждении к труду, и для этого использовалась первая модель – иерархия господства и подчинения. Аналогичная модель существовала в древней Индии с ее кастовой системой, где крестьяне находились под властью правителей.
Ричард Пайпс, исследовавший Россию, называл этот строй «вотчинным режимом», сравнивая его с русской вотчиной в удельный период истории, где владение землей и власть над работниками были неразрывно связаны. Интересно, что аналогичный строй был и в древнем торговом государстве Финикии. В древних Афинах произошла мутация данной модели, в том числе из-за развития торговли, поскольку в условиях Греции было сложно выращивать достаточное количество зерна для растущего населения.
Так в истории одной древней торговой стране удается произвести изменения, а в другой – нет. Суть изменений заключается в том, что вместо иерархии ключевой формой социальной организации становится сеть. Торговая сделка предполагает взаимодействие равных сторон, без чего собственность нового владельца на товар не может быть подтверждена и не пользуется доверием. Соответственно, появляется частная собственность и необходимость в ее подтверждении со стороны государства, а также разработка права, тогда как в первой модели достаточно было приказа.
Теперь требуется договор и правила, которым он должен соответствовать – законы, подтверждающие права сторон договора, собственников и агентов сети. Политическим продолжением второй сетевой модели социальной организации стала демократия, родиной которой стали Афины. Рим воспринял достижения Афин и поднял правовые процедуры на беспрецедентную высоту. Однако в дальнейшем античная цивилизация пришла к упадку, и в Западной Европе возникли варварские королевства, из которых со временем возник классический феодализм, доминирующий в рамках первой модели – иерархии.
Тем не менее, далее появились средневековые города, развивались торговля и ремесла, что привело к возрождению сетевой модели. Развитие рыночных и капиталистических отношений выявило преимущества этих отношений в производстве, инновациях и культуре, и к настоящему времени эта модель достигла зрелых форм рыночной демократии.
На Руси, в эпоху оживления путей «из варяг в греки», также была развита торговля и существовало множество городов. Киевская Русь называли Гардарикой, страной городов. Однако затем значительная часть населения переместилась на Верхнюю Волгу, и произошло татаро-монгольское нашествие. В Московском государстве утвердилась подсмотренная у ордынцев первая модель, принятая московскими государями как один из главных инструментов сначала объединения русских земель, а затем формирования и сохранения Российской империи.
Пути России и Европы разошлись. Существовал период, когда строгость модели «приказа» способствовала наращиванию могущества России. Однако вскоре стало очевидно, что эта модель ведет к отставанию страны. После Крымской войны 1854 года последовали крестьянская реформа 1861 года и затем земская и судебная, положившие начало переходу ко второй модели, утвердившейся в Европе. Конечно, никто не использовал таких терминов, однако все понимали, что речь идет о рыночных отношениях, капитализме, либерализации и демократизации.
После смерти Александра II начался откат. Общество восприняло глубинные процессы как путь к социализму, который на деле оказался торжеством государственной иерархии и тоталитарного режима, то есть первой модели, но уже в специфических формах социализма, построенного в нашей стране. Судьба России, ставшей свидетелем тяжелейшего социального эксперимента, показала несостоятельность заложенных в его основе идей. Мы вернулись к рыночной экономике.
Вопросы демократии оказались более сложными. Режим, установленный в России после 2000 года, вновь реставрировал черты первой модели, усилив иерархию власти, то есть приказ. В стратегическом плане мы стоим перед угрозой новой волны реакции и отставания. Изменения в нужном направлении не обязательно требуют новой революции. Хотя я убежден, что демократизация потребует серьезных институциональных изменений, связанных с рисками. Кроме того, вся предстоящая конструктивная работа нуждается в постепенности, тщательности, систематичности и общественной дискуссии, как, например, это происходит в отношении пенсионной реформы. И важно не ошибиться.
