10 февраля в Администрации Президента Российской Федерации состоялось специальное заседание Совета при Президенте по гражданскому обществу и правам человека (СПЧ). Я недавно стал его членом и выражаю благодарность всем, кто содействовал этому.
На заседании обсуждался вопрос о внесении изменений в ФЗ «О некоммерческих организациях» (НКО) в части уточнения понятия политической деятельности. Доклад делал представитель Минюста, который представил такую трактовку политической деятельности, что практически любой вид деятельности НКО, например, оказание юридической помощи тем или иным лицам или организациям, можно отнести к политической деятельности.
Если организация, попавшая под внимание Минюста или других государственных органов, выразит несогласие с подобными подозрениями и будет пытаться уклониться от квалификации как иностранного агента, она может быть закрыта по решению Минюста или суда. Доклад Минюста был призван продемонстрировать необходимость подобных решений и их юридическую обоснованность. Квалификация политической деятельности построена таким образом, что дает суду возможность, при желании обвиняющего госоргана, всегда принять решение, предложенное госорганом.
Среди присутствующих на Совете, особенно его членов, возникло много вопросов и возражений, полученные ответы на которые не удовлетворили. В то же время, мне, ещё неопытному в подобных дискуссиях, показалось ясным, что приближаются выборы и необходимо ограничить деятельность правозащитных организаций, которые могут помешать победе на выборах партии от власти. Речь шла о том, чтобы «законно» устранить уже известные организации такого рода и предотвратить появление новых, таким образом, чтобы эти действия выглядели законными.
Поэтому для меня закрытие «Агоры» и «Голоса» не стало неожиданностью. Однако сам вопрос применения таких методов вызывает большие сомнения, хотя в России большинство граждан к этому не удивляются. Традиция?
Известный юрист А.Н. Медушевский говорит о правовом дуализме нашей правовой системы («Российская правовая традиция – опора или преграда?»). Суть правового дуализма – параллельное существование двух правовых систем. С одной стороны, существует рациональная система позитивных норм, соответствующих целям гражданского общества и рыночной экономики, которая для своего расцвета нуждается в таких нормах и независимости суда.
С другой стороны, мы имеем неписаное крестьянское право, охватывающее большинство населения архаичными представлениями о справедливости, приоритетах коллективного начала над личным и отрицанием частной собственности.
Особенности нынешней ситуации состоят в том, что для формирования эффективной рыночной экономики и роста производительности труда страна нуждается в рациональной правовой системе и её позитивных юридических нормах. Переход к такой системе начался в 1861 году после отмены крепостного права, но был подорван в советское время, когда отрицание рынка под предлогом борьбы за коммунистические идеалы привело к возвращению к архаичным традициям.
Эти традиции, в частности, предусматривали сохранение жесткой иерархии господства-подчинения и были выгодны правящим элитам, что натыкалось на примирительное отношение большинства населения, всегда ценившего мир и спокойствие. Рыночные реформы 90-х годов, отвечая требованиям современного развития общества, возобновили движение страны к прогрессу. Но противостоящие традиции остаются сильны.
Таким образом, закрытие «Агоры» и «Голоса» подчеркивает негативные аспекты нашего ещё живого правового дуализма, и нормы закона, дающие этому основания, никак нельзя считать позитивными.