Я выбрал эту тему, чтобы напомнить о важной истине в условиях быстротекущих событий и их эмоциональных оценок: «В России за 20 лет меняется всё, а за 200 лет — ничего». Это утверждение касается не только России, но и других стран, хотя у нас часто преувеличивается представление о происходящих изменениях. Более того, за 200 лет всё же происходят значимые трансформации, хотя они требуют времени, и люди в определенных позициях могут не увидеть ни их начала, ни конца. В ходе жизни они вдруг обнаруживают, читая исторические сочинения, что многие аспекты напоминают события 200-летней давности. Например, в 90-е годы ХХ века отмечали много общего с реформами Александра II в 60-х годах XIX века. В этом нет ничего удивительного, и именно к этому я хочу вернуться в нашем обсуждении: «Институты меняются медленно».
Всего через 25 лет после начала реформ я начал улавливать глубинную логику изменений, которые мы переживаем. Обратимся к авторитету Дугласа Норта, одного из видных теоретиков институциональной школы. В одном из своих трудов, опубликованном в 1993 году, он описывает становление рыночных отношений, включая различные формы обмена (Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение / Thesis, вып. 2, 1993, М.; цит. по «Экономическая история, хрестоматия», М., 2008, ГУ ВШЭ, 85–86). Пожалуйста, отвлекитесь от злобы дня и подумайте: Норт исследует давние времена формирования рынков и размышляет о протекавших тогда процессах.
Сначала существовала простая модель персонализированного обмена: небольшое число участников многократно совершает однотипные сделки, хорошо зная друг друга. Обман и злоупотребления в такой системе невозможны, транзакционные издержки крайне низки, не сравнимы с производственными. Однако обмен ограничен узкими рамками, и его польза невелика. Второй шаг ведет к расширению обмена, увеличивающему число участников и ухудшающему знакомство между ними. Они вступают в «мир специализированной взаимозависимости», где можно получать более качественные продукты с меньшими производственными издержками. Но это уже неперсонифицированный мир, где связи менее крепкие, а значит, возникают возможности обмана и злоупотреблений, а транзакционные издержки значительно возрастают.
Третий шаг заключается в создании сложных институциональных структур, которые помогают сохранить выгоды масштабирования обмена и снизить транзакционные издержки до приемлемого уровня. «В результате, — замечает Норт, — в современных западных обществах сформировались системы договорного права, взаимных обязательств, гарантий, торговых марок и эффективных механизмов исполнения законов. Мы имеем хорошо специализированные и защищенные права собственности. Обслуживание сделок требует значительных ресурсов, хотя на одну сделку издержки могут быть невелики, но производительность от торговли возрастает ещё больше… За перечисленными институтами стоит сложная институциональная структура, которая позволяет специфицировать и защищать права собственности. Институциональная надежность имеет принципиальное значение, поскольку она обеспечивает уверенность в результатах, несмотря на расширение сети взаимозависимости» (там же, стр. 87).
Извините за длинную цитату, но важно дать представление об институциональной основе рыночной экономики, которая касается и политической системы. Исключительно важно понять, какую огромную роль играет эта институциональная сеть для современного общества. Рыночная экономика вновь появилась в России 25 лет назад. Необходимые для её функционирования институты были разрушены большевиками почти до основания, и их нужно было создавать заново. Надо признать, многое уже сделано, но далеко не всё. Мы вновь наблюдаем противостояние нововведений, важных для развития рыночных механизмов и повышения эффективности экономики, традициям, уходящим корнями в советское и даже более далекое прошлое — от противостояния иерархии и сети, приказа и договора.
Институциональные структуры рынка и демократии формируются медленно, иногда в них пробиваются традиционные формы, которые снижают эффективность, но облегчают приживаемость новых институтов. А иногда и затрудняют. Жизнь полна противоречий, но такова жизнь. Важно, чтобы необходимые для рыночной экономики свободы и конкуренции, а также верховенство права, постепенно укреплялись и усиливали своё влияние.
До встречи.
Евгений Ясин