Когда обсуждали, что акцию несогласных 31 мая не разгонят, потому что «Путин разрешил», вспомнилась одна история. В конце августа прошлого года, накануне выборов в Мосгордуму, из администрации президента прошла утечка: дана команда зарегистрировать всех оппозиционных кандидатов. Однако результат оказался совершенно противоположным: все неугодные власти кандидаты были сняты. После слов Путина о «нормальности» акций протеста возникло нехорошее чувство: возникло подозрение, что разгонят с особой жестокостью.
Это предположение подтвердилось: бойцы ОМОН вчера превзошли сами себя. Стоит отметить, что несогласных в Москве собралось рекордное количество – от полутора до двух тысяч человек вышли на Триумфальную площадь. Поначалу всё было мирно. Я с коллегами дошел до угла площади, где встретил знакомых активистов и Бориса Надеждина из «Правого дела». Вокруг собрались десятки журналистов, и мы рассказали о цели акции: у нас есть Конституция, право на мирные демонстрации, и мы будем это право защищать.
Затем я развернул российский триколор и, сформировав колонну, мы двинулись вдоль милицейского оцепления. «Россия без Путина!» – закричали мы, и люди, теснившиеся по углам, вливались в колонну. Далеко пройти нам, конечно, не дали. На пути встал ОМОН, бойцы начали выхватывать людей из толпы. Слышался неприятный хруст – кому-то резко выкрутили руку. Быстрое движение в сторону – омоновцы поволокли к автозакам группу задержанных. Крик – женщина упала и получила удар в живот от милицейского ботинка.
Как ни странно, некоторое время меня не трогали. Многочисленные задержания вокруг, крики, удары – а я стою в центре этой битвы со своим мятым триколором. «Да что ж вы делаете, суки…» – шепчу и вдруг взрываюсь криком: «Долой полицейское государство!». Сразу несколько омоновцев ошарашенно оборачиваются и хватают меня с двух сторон, еще один нападает со спины. Как обычно – пара ударов в бок, заломанные за спину руки, сотня метров до автозака…
О, Лукин! Уполномоченный по правам человека стоит у самой двери автозака. «Привет, Владимир Петрович! – успеваю прокричать. – Извините, руки подать не могу, заняты!» «Яшин! – Лукин хлопает меня по плечу. – Ты как?» Ответить не успеваю – зашвыривают в автозак. Там уже пара десятков человек. Всех заталкивают в камеру два на четыре метра с зарешеченными окнами. 25 человек сидят буквально друг у друга на головах. Пот градом. Нечем дышать.
Среди задержанных – 84-летний ветеран войны, участник обороны Москвы, трижды раненый Владимир Михайлович Бурцев. Позже милицейский начальник заявит, что его задержали по ошибке и предложит ему уйти. Бурцев ответит, что никуда не пойдет, пока не отпустят остальных. Уже в отделении милиции ветеран запишет обращение с проклятиями в адрес премьера Путина: при задержании ветерану сорвали медали. Это сделал сотрудник ОМОНа, отказавшийся назвать свою фамилию. Коллеги называли его Сергей. Вот этот герой.
В душегубке автозака мы провели почти полтора часа. Милиционеры издевательски смеялись из-за окон и спрашивали, не включить ли печку. Форточки открыли только тогда, когда двоим из нас стало плохо. Пришлось даже вызывать скорую и оказывать людям медицинскую помощь. Еще пять часов нас продержали в отделении милиции. Наконец, начали оформлять протоколы. Меня оформили одним из первых. Традиционная статья 20.2, предусматривающая штраф, оперативник возвращает мне документы и дружелюбно подмигивает: «Свободен».
Иду к двери – и тут в комнату влетает подполковник с выпученными глазами и командует подчиненным: «Все, новая директива! Меняем 20.2 на 19.3». Любой оппозиционер знает, что означает эта фраза. 19.3 – статья КОаП о «неподчинении сотруднику милиции», которая предполагает арест до 15 суток. Видимо, начальнику ОВД позвонили сверху и дали команду оформить нас пожестче.
«Руки можно помыть?» – спрашиваю полковника. «Яшин? Давай, одна нога здесь, другая там. И возвращайся, будем протокол переписывать», – суетился подполковник. В коридоре встречаю одного из соратников, которого оформили передо мной и тоже вернули документы. Он рассказывает, что пытался выйти, но дежурному уже дали команду заблокировать двери и не выпускать нас. Вспомнили, что видели дверь с надписью «Запасной выход». Идем туда. Открыто. Задний дворик ОВД. Железные ворота немного приоткрыты. Двое автоматчиков лениво курят. Проходим мимо с каменными лицами.
«Вы куда?» – провожает нас вопросом милиционер. «На свободу!» – отвечаю я. «Счастливо оставаться», – подмигнул им мой товарищ.