После стрельбы в московской школе началась традиционная суета, знакомая после любого теракта. Удивительно, что активные меры принимаются именно после происшествия. Теракт уже произошёл, а на улицу выгоняют всех полицейских и охранников, создавая иллюзию бдительности. Это продолжается неделю или месяц, а затем всё снова возвращается в своё русло. Но до тех пор, пока не станет актуальным стандартный русский вопрос — «Кто виноват?».
Некоторые «искатели» обратились к психологам за разъяснениями. Появилась информация о намерении депутатов Госдумы обратиться в Минобрнауки с просьбой проверить профпригодность школьных психологов на предмет их «компетентности». Как именно будут определяться эти критерии, пока неясно.
Для тех, кто не знаком с работой школьного психолога, стоит пояснить: в нашем контексте школьный психолог часто выступает как козёл отпущения всего образовательного и воспитательного процесса. На его плечи скидываются все недочёты. Именно он должен выявлять, предугадывать, предотвращать проблемы и конфликтные ситуации.
Введение этой должности в систему образования «Минобразование» долго воспринимало с недоверием, и, как оказалось, не зря. Это не привело к улучшению ситуации с подростковыми проблемами и криминогенным климатом в школах, а лишь добавило бумажной волокиты.
Работа школьного психолога заключается в общении с учащимися, родителями и педагогами по различным поведенческим и учебным вопросам, анализе причин неуспеваемости, решении проблем зависимости, разборе межличностных отношений и так далее. Таким образом, психолог выполняет множество функций и зачастую используется как вспомогательное звено, например, для организации школьных мероприятий или подмены отсутствующих учителей.
Работать со старшеклассниками — задача неблагодарная. Они часто хамят, проявляют агрессию, а также сталкиваются с проблемами алкоголизма, наркотиков, сексуальных отношений и внутренней иерархии. Кроме того, для терапевтической работы необходимо письменное согласие родителей, которые обычно находятся в убеждении, что их ребёнок – идеален, и реагируют на любое вмешательство с нервозностью.
Даже если согласие получено, терапия может оказаться формальной, проводимой лишь для отчёта. Множество психологов не имеют соответствующих навыков или дополнительного образования и, что главное, часто не желают работать с проблемными подростками. Родители, как правило, стремятся разобраться в ситуации и обвиняют психолога во всех бедах. Мол, это не они виноваты, а психолог не досмотрел.
Отсутствие инструментов влияния на родителей и детей оставляет лишь слова и увещевания. Теперь о заработной плате. Она мизерна и зависит от квалификации и региона. В Москве в престижных школах зарплата может достигать 40 тысяч рублей с учетом надбавок, тогда как в регионах нередко составляет около 8 тысяч рублей. Если изучить форумы и блоги, можно найти еще меньшие цифры.
Для сравнения, оплата труда школьного психолога в США, работающего в начальной или средней школе, составляет около $50 000 в год. Однако там действуют другие критерии профессионализма. Большинство школьных психологов — женщины до 35 лет, которых сейчас активно обучают в разных вузах. Обычно они занимают должности, оставленные предыдущими специалистами, сбежавшими из-за стресса.
В дополнение, среди тех, кто работает с детьми, встречаются и специалисты с поддельными дипломами. Работа в школе считается непрестижной и неблагодарной. Найти хорошего психолога в школе достаточно трудно. Часто попадаются непрофессионалы. Ставки, предложенные «Минобразованием» для психологов, настолько низки, что не служат стимулом для карьерного роста. Некоторые пытаются подрабатывать на тренингах и индивидуальных консультациях, а при первой возможности уходят в другую сферу.