Самый известный в России любитель пернатых – это Владимир Путин. В начале сентября телевизоры всей страны показали, как президент парил на мотодельтаплане, изображая вожака стаи краснокнижных журавлей – стерхов. Глава государства, как нам объяснили, указывал неразумным птицам дорогу на юг, где они могли бы переждать российские холода. Стерхи, к слову, несмотря на указание Путина, на юг так и не улетели, вернулись домой – в питомник. Но это было не столь важно. Главное, что пиар «лидера нации» удался…
Фото с сайта о работе по спасению редких птиц камчатского орнитолога Николая Герасимова в России известно значительно меньше, чем о славных делах Владимира Владимировича. Зато Герасимова хорошо знают, например, в Японии. Там даже выпустили календари и сувенирные медали с изображением русского ученого. Ведь он, по сути, совершил невозможное: вернул к жизни исчезнувшую в Азии популяцию отряда гусиных — алеутскую канадскую казарку. Ради спасения гусей ему пришлось пожертвовать двадцатью годами жизни, уникальной коллекцией марок и практически всеми своими накоплениями. Но сегодня он не жалеет об этом…
Началась эта история в 1989 году. Николай Герасимов впервые оказался за границей — в Японии. В зоопарке города Сендай он увидел миниатюрных и удивительно красивых птиц. «Я долго смотрел на них и не мог понять, какая сила не даёт мне уйти, — вспоминает орнитолог. – Знал ли я, что в тот момент на долгие годы определялась моя судьба?»
Добавлю, что именно тогда определилась и судьба казарок, которая прежде складывалась весьма трагично. На протяжении веков эти птицы мирно жили на островах в северной части Тихого океана вместе с бакланами и коровами Стеллера. Наверное, жили бы они там и сегодня, если бы однажды на Командоры не ступила нога человека разумного. Сначала люди уничтожили корову, затем баклана. Дошла очередь и до казарок, чьё мясо пришлось по вкусу морякам. Вместе с моряками на кораблях приплыли крысы. Грызуны переселились на сушу и тоже стали без меры истреблять исконных островных обитателей. В семидесятых годах прошлого столетия считалось, что на Земле доживает не более десятка казарок.
Однако случилось невероятное. На одном из островов алеутской гряды была обнаружена чудом уцелевшая гусиная стая. Несколько десятков особей из неё перекочевали в зоопарки США и Японии. Но возродить популяцию в Азии не удалось. Тогда Герасимов предложил зарубежным коллегам свою помощь. «Чтобы у казарок появился шанс на спасение, надо поселить их на исторической родине, — сказал он. — Жить и воспитывать потомство они могут, например, на Камчатке, а на зимовку будут улетать к вам — в тёплые края». После двухлетних переговоров американцы согласились предоставить учёному из России редких птиц, но только в том случае, если на Камчатке создадут идеальные условия для их содержания.
На строительство питомника ушло два года. Герасимов взялся за строительству фермы. Землю и материалы ему предоставил предприниматель Анатолий Коваленков. Питомник удалось соорудить за два сезона. Когда в 1992 году на Камчатку доставили первую партию пернатых, для их проживания всё было готово. А вот самому орнитологу ночевать оказалось негде. Ему пришлось спать в зимнике вместе с казарками. «Для такого соседства нужно иметь действительно крепкое сердце, — признаётся Николай Николаевич. — Минимум четыре-пять раз за ночь 19 пташек вдруг разрывали тишину дружным криком, который спросонья казался мне диким рёвом».
Со временем своих птиц доверили Герасимову и японцы. Правда, деньги на совместный проект они дали не сразу. А в российской таможне потребовали за провоз ценного груза три тысячи долларов. Орнитолог такие суммы конвертируемой валюты даже в руках раньше никогда не держал. Но с таможенным руководством удалось договориться. Птиц оформили бесплатно – «по временному ввозу». Герасимов убедил таможенников в том, что груз прибывает на Камчатку не навсегда — осенью он снова отправится в Японию. Причём, своим ходом и минуя таможню…
Первое сообщение о прилёте в Японию четырёх выращенных в питомнике казарок Николай Николаевич получил 31 декабря 1996 года. «Это был потрясающий новогодний подарок, — говорит он. — Но до полной победы было ещё очень и очень далеко». В зимний период 2002—2003 годов из 70 выпущенных гусей до Японии долетели лишь три. Герасимов был близок к отчаянию — не мог понять, куда исчезают птицы? Но вдруг его осенило: охотники! Он не учёл их опасность на Южных Курилах. Охотоведы Сахалина подтвердили предположения камчатского орнитолога. Ему пришлось взяться за перо, писать заметки для сахалинских газет, призывая людей не трогать казарок. Но главную опасность для проекта представляли всё же не охотники, а деньги… Вернее их отсутствие.
В трудные времена Герасимов вынужден был продать спекулянтам самую ценную часть своей коллекции марок, которую он собирал 50 лет. Затем спустил за бесценок коллекцию монет. Вырученные средства ушли на прокорм гусей. Учёный никогда не брал с посетителей фермы денег за экскурсии, но когда стало совсем туго, поддался на уговоры друзей и поставил во дворе ящик для пожертвований. Надо сказать, что в питомнике побывали тысячи гостей, среди них были очень известные люди: западные дипломаты и венценосные особы, российские министры и депутаты.
Ферма Герасимова считалась на Камчатке достопримечательностью, и тур-операторы с удовольствием водили на неё вип-клиентов. В начале января 2000 года на территорию питомника зашла молодая женщина, окружённая охранниками и фотокорреспондентами. Николая Николаевича о визите не предупреждали, но он, как обычно, провёл экскурсию и рассказал о гусях. — Скажите, а кому всё это надо? – спросила вдруг дама. — А как вы считаете: комары в природе нужны? — ответил Герасимов вопросом на вопрос. — … Нужны. — Если в природе нужны комары, можем ли мы смириться с тем, чтобы с лица Земли исчезла эта прекрасная птица?.. Но вы ещё молоды. Со временем поймёте, кому и зачем это нужно…
Женщина сухо поблагодарила учёного и удалилась вместе со свитой. «Какого понимания наших задач и трудностей можно ожидать от некоторых зажравшихся чиновников Камчатки, если вопрос: «А кому всё это надо?» — задала будущая первая леди России», — негодовал орнитолог. К слову, за первое десятилетие работы питомника ни один из российских випов не оставил в нём ни рубля — зачем птицам деньги? Герасимов говорит, что ему всегда забавно было наблюдать за тем, как тот или иной высокий гость старается встать подальше от ящика для пожертвований и спиной к нему.
Впрочем, на экскурсии приходили не только вип-клиенты. Как-то в питомнике гостили интернатовские дети с замедленным интеллектуальным развитием. Увидев ящик, в котором лежали банкноты, они тотчас стали доставать свои монетки и старались наперебой, кто раньше, бросить их в «копилку». Хозяин фермы пытался было протестовать, но ребята не слушали его. «Не останавливайте их, — сказала воспитательница. — Они хотят помочь птицам, почувствовать свою причастность к вашему делу». Дети были частыми гостями в питомнике.
Чиновники помогали питомнику не так охотно, как дети. Учёный с горечью вспоминает свои посещения так называемого экофонда, действовавшего при камчатском парламенте. «Какие деньги? Причём здесь ваш проект? Какое отношение он имеет к охране природы?», — недовольно встретила Герасимова властительница финансами фонда. Она, игриво беседуя по телефону с кем-то из своих знакомых, вдруг сказала: «Ну уж ладно, для тебя я штук тридцать найду. Приходи». Так легко эта дама распоряжалась деньгами, которые ей не принадлежали.
«Возвращаясь к питомнику после разговора с чиновницей, я обратил внимание на лежавшую в одном из дворов толстую сытую свинью, — рассказывает Герасимов. – Блаженно похрюкивая, она развалилась на куче теплого навоза и, как было видно, страшно была своим положением довольна. Эту свинью я видел впервые, и всё-таки она показалась мне очень знакомой… Вот, подумал я, кого не мучают наши проблемы. Вымри хоть половина всего живого на планете, а этой, как и той, другой свинье, будет на всё по большому счёту наплевать. Но эта, хрюкающая в навозе, хотя бы не берётся решать, кому дать шанс выжить, а кому нет».
За многие годы жизни с дикими гусями Николай Герасимов и его супруга Алла перенесли многое – наводнения, снежные завалы, кражи птиц из вольеров. Но они продолжали терпеливо выращивать гусят, давали им возможность окрепнуть, вывозили на остров Экарма Курильской гряды — и отпускали на волю. К середине «нулевых» проект в очередной раз оказался на грани закрытия. Корма для гусей не хватало, деньги кончились, а продавать Герасимову уже было нечего. Он с горечью думал о выброшенных из жизни годах, о том, скольких людей вовлёк в свою «авантюру». Но однажды на ферму случайно забрёл мужчина средних лет (Николай Николаевич считает, что его привело Провидение). Внимательно оглядев птиц, нежданный гость поинтересовался, чем они питаются, и добавил, что будет оплачивать весь гусиный корм. Как узнал позднее учёный, это был директор петропавловского морского торгового порта Александр Иванчей. Так был решён вопрос с питанием птиц. А вскоре всемирный фонд дикой природы (WWF) выделил грант – 10 тысяч американских долларов. WWF помогал орнитологу и в дальнейшем, а в 2007 году его проект признали лучшим проектом фонда в России.
Это была заслуженная награда. Ведь вымершую популяцию птиц удалось восстановить впервые в новейшей истории нашей страны. Уже несколько лет подряд численность алеутских казарок стабильно растёт. В Японии видели стаи по 60 и более птиц. Известно о зимовках гусей на Корейском полуострове. Самые «ленивые» казарки, как оказалось, вообще решили никуда не лететь, они остаются на зиму на Курилах. Теперь им не нужна помощь Герасимова. Его проект в прошлом году был закрыт. Гусиная ферма сейчас пустует…
— Вы не жалеете о 20 годах, потраченных на гусей? – спросил я у 76-летнего орнитолога. — Конечно же, нет, — ответил он. — Я занимался любимой, интересной и очень важной работой. К тому же я не был одинок. Мне не нравится, когда говорят «проект Герасимова». Это был не мой, а наш проект. Его вели десятки людей. Моей первой и самой важной помощницей была супруга Аля – гостеприимная и заботливая хозяйка питомника. Нам помогали учёные из разных стран, коммерсанты, а иногда даже некоторые чиновники и депутаты. Всем этим людям я безмерно благодарен. Без их помощи ничего бы у меня не вышло…
— Вы, в своё время, так и не ответили на вопрос одной дамы – кому всё это надо? — Это надо нам с вами. Ежедневно Земля безвозвратно теряет несколько видов растений и животных. Сейчас мы этот процесс не замечаем. Зато наши потомки его заметят. Когда на планете останется, допустим, 100 видов птиц, спасать их будет поздно. Да и некому. Потому что люди вымрут раньше, чем птицы…
Николай Герасимов у себя дома. В материале использованы фрагменты из книги Николая и Аллы Герасимовых «20 лет с дикими гусями».