Раз вы так активно рассуждаете об адвокатах на разных ресурсах, позволю себе ответить на ваши вопросы (т.н. FAQ).
1. Позиция, занятая кассационным судом по делу «Пусси Райот», полностью отражает высказанную мной в первой инстанции точку зрения: гособвинение не учло степень личного участия каждой из девушек. Самуцевич была одета в соответствии с канонами церкви (цвет, длина, закрытость платья, наличие головного убора — все это не противоречит церковным правилам), и гитару пропустила охрана, а не задержала при входе. Она не принимала участия в молебне — эту информацию я озвучивала, и ее можно найти на более чем 60-часовой аудиозаписи процесса. Позиция нового защитника о неоконченности преступления (ч. 1 ст. 30 УК РФ) судом кассационной инстанции учтена не была. Профессионалам это видно из текста кассационного определения. Также об этом говорили на пресс-конференции судьи, вынесшие кассационное определение.
2. Защита была осуществлена профессионально. Все необходимые ходатайства и заявления были сделаны в период предварительного следствия и впоследствии в суде.
3. Все мои замечания в Хамсуде (кроме двух) были получены за попытку заявить ходатайства в интересах подзащитных — это предписано УПК, но было запрещено судьёй Сыровой. Остальные два замечания были получены 1) за предотвращение издевательств суда над подзащитными — несколько дней отсутствия нормального сна, изуверский режим и отсутствие питания и воды более чем 10 часов в один из дней. Результат: меня называют хамкой, но девушки получили 40 минут отдыха и медпомощь. 2) за попытку провести свидетелей, которые были удалены судьёй Сыровой из здания суда. Результат: свидетели прошли в здание суда, но допросить их судья Сырова всё равно не дала, хотя это является прямым нарушением УПК.
4. За 7 месяцев работы по делу я ничего не получила. Это была моя позиция — не брать гонорар с девушек и их родственников, которые оказались в затруднительном финансовом положении.
5. Мы никогда не имели намерений присвоить даже часть премии Йоко Оно. Такого вопроса даже не стояло. Финансовой стороной премии полностью занимается Петр Верзилов. Так же, как наём новых адвокатов, оплата письмецов и привлечение адвокатов в сфере патентов и товарных знаков. Источник дохода неизвестен. Но учитывая, что Верзилов — муж Толоконниковой и мог решить, что вправе распоряжаться её частью премии (хотя она не является совместно нажитым имуществом), а Самуцевич на свободе и может распорядиться своей долей премии сама, могу сделать вывод только по делам Алехиной: её 1/3 часть премии Йоко Оно до настоящего времени ни ею, ни её родственниками не получена.
6. Защита бренда производилась по требованию всех девушек — чтобы не позволить третьим лицам его коммерциализировать. Никто из адвокатов не получает от использования товарного знака никакой прибыли. Зарегистрировать товарный знак иным порядком было невозможно, так как на момент регистрации девушки находились в СИЗО. Все девушки давали соответствующее распоряжение на регистрацию.
7. Дело «Пусси Райот» неоднократно обсуждалось с Г.М. Резником, который считает наши действия по защите верными. Для меня критерием правильности действий юридической группы является мнение Генри Марковича как высококвалифицированного профессионала в области адвокатуры.
8. В деле «Анатомия протеста-2» я являюсь основным защитником Сергея Удальцова и дополнительным — Константина Лебедева, а также по вопросам, не связанным с предварительным следствием, — Леонида Развозжаева. Ведется большая работа со стороны всех адвокатов. Состав, как и в деле «Пусси Райот», отсутствует, т.е. дело возбуждено при полном отсутствии состава преступления. За указанную работу мой гонорар не предусмотрен. Деньги собираются пока только на гонорар шести адвокатов предварительного следствия для Л. Развозжаева, хотя в деле есть ещё два фигуранта.
9. К. Лебедев и остальные были предупреждены о недопустимости проведения следственных действий с ними и опросов оперативными сотрудниками в СИЗО без личного присутствия или разрешения своего адвоката. Но людям свойственна самонадеянность.
10. Адвокаты тоже люди. У них есть семьи, которые необходимо содержать, и финансовые обязательства, которые они выполняют. Поэтому требовать от нас работы без оплаты может только человек недалекого ума. Я работаю без гонорара от доверителей по сложным делам — это моя личная позиция. Но если кто-то посторонний готов оплатить мою работу защитника по делу «Анатомия протеста-2», я готова официально принять указанные суммы в счет гонорара по делу, заключив соответствующее соглашение. Все, что касается политических дел, к закону и правосудию не имеет никакого отношения. Позиция адвокатов, какой бы профессиональной она ни была, не является основанием для прекращения незаконно возбужденного уголовного дела.
Единственная возможность сдержать зарвавшуюся власть — максимальная открытость дела для общественности. Эту возможность пытается отнять следствие, заставляя адвокатов и фигурантов дела подписывать документы о неразглашении. При этом само следствие не гнушается публиковать в нужном ему контексте материалы дела и видеозаписи, от которых фигурант не имеет возможности отказаться. Самое простое для власти — переложить свою ответственность за репрессии на плечи адвокатов, объявив об их непрофессионализме. После этого на центральных каналах появляются передачи о том, что «адвокаты посадили Пусек». Заметьте, не адвокат выписывает срок. А если судья — профессионал, то никакая внешняя причина, даже самая плохая работа адвоката, не сможет помешать ему вынести справедливое решение. Отсюда вывод: справедливое решение не является целью суда. У нас репрессии, уважаемые. Политические репрессии. Не в традиции 1937 года — в новой традиции 2012 года. А судебная система больна полным отсутствием правосудия.
p.s. Для озабоченных моей внешностью: другой у меня нет.
