Программа реновации в Москве является одним из самых значительных проектов вмешательства государства в личную жизнь граждан за постсоветское время. В настоящее время в программу включено более четырех тысяч домов, и обсуждаемый в Госдуме законопроект не имеет установленных сроков реализации, охватывая не только хрущевки, оказавшиеся в немилости у мэрии Собянина, но и любые другие здания.
Ранее в Москве существовала программа сноса аварийного жилья, которая, во-первых, имела гораздо меньшие масштабы, а во-вторых, осуществлялась на основании четких правовых механизмов, ограниченных решениями государственных органов и судов. Небольшие объемы позволяли чиновникам договариваться с собственниками квартир, недовольными выездом из отслуживших свое домов. Интересно, что если в законопроект о реновации будут внесены поправки от правительства России, то аварийные дома могут и не попасть в программу, поскольку сама реновация будет определяться как «процесс предотвращения появления аварийного жилья».
Власти обращают внимание не на аварийные, а на вполне приличные дома, зачастую расположенные в зеленых районах рядом с метро. При взгляде на карту реновации можно заметить, что чем дальше от метро, тем меньше стремления у реноваторов сносить здания. Важно отметить, что старые дома, например, в Свиблово, где переселяли людей из бараков в 60-е годы, имеют свой уникальный жизненный уклад, который отличается от жизни в новостройках. Молодым людям адаптироваться еще возможно, но пожилым людям это сделать довольно сложно.
К сожалению, прибывшие из других регионов руководители не знают Москву и не ожидали столь сильного сопротивления, казалось бы, правильному перед выборами проекту улучшения жилищных условий. Уже сделаны довольно значимые уступки, но некоторые дома не просто не голосуют единогласно «за», а активно выступают против переселения. Например, соседний дом благодаря усилиям одной активистки уже дает 60% против, мой дом – 24%, а другой рядом всего 6% против, так как там практически никто, кроме чиновников, не объясняет людям ситуацию.
Реновация можно рассматривать как классическую форму национализации, пересматривающую итоги приватизации, что выражается в отъеме собственности у народа. Важно понять, что собственность не бывает хорошей или плохой; она либо есть, либо ее нет. У меня она есть, и если она меня не удовлетворяет, я могу ее продать, обменять или подарить по закону. Согласно Конституции, права на частную собственность охраняются, и государство не может за меня решать, хочу ли я от нее избавиться.
Наиболее печальным в реновации является то, что государство устранило себя от процесса освобождения людей от собственности, возложив эту миссию на соседей. Теперь они решают голосованием, хочу ли я переехать или нет. Интересно, почему бы не спросить у народа, готовы ли олигархи, такие как Усманов или Абрамович, продать или подарить государству свои активы? Также можно поинтересоваться, хотят ли депутаты отдать свои квартиры и жить в хрущевках. Возможностей для вопросов много.
Государство же скажет: «Извините, это не мы, а ваши соседи». Я понимаю, что некоторые соседи хотят переехать, и для многих это, возможно, единственный шанс в жизни. Государство сделало все возможное, чтобы обычные граждане в России не могли решить свои жилищные вопросы – завышенные цены на рынке недвижимости, фантастические ипотечные проценты и многие другие факторы делают это крайне сложным.
Я сам не хочу переезжать, потому что меня все устраивает. Если вдруг что-то изменится, я найду способ решить свою жилищную проблему. В конце концов, кто знал, что чиновникам придет в голову идея о реновации? Я сделал ремонт, который существенно ударил по моему бюджету. В новой квартире мне никто не сделает теплый пол и не установит импортную сантехнику, актуальную в этом сезоне.
Таким образом, те, кто заботится о своем жилье, исправно платит коммунальные платежи и занимается благоустройством, оказывается в худшем положении, чем те, кто с момента постройки дома не сделал ни одного ремонта. Это создает опасное противостояние внутри каждого дома, которое можно назвать малой гражданской войной. Любой передел собственности приводит к подобным последствиям. Государство, устраняясь от защиты прав собственности и принятия непопулярных решений, сталкивает людей с различными интересами.
Уже сейчас наблюдаются конфликты между соседями, и до открытых столкновений может дойти очень быстро. Одни получают возможность переехать в новую квартиру, а другие, обустроив свое жилье, не имеют финансовых ресурсов для создания комфортных условий в новом. Противники реновации находят новых союзников не среди тех, кто осознает свои права собственности, а среди тех, кто сделал ремонт, так как у них есть маленькие дети, а в новом доме им обещали менее качественное покрытие пола.
Не стоит забывать, что я делал ремонт только после того, как убедился, что по всем документам мой дом не является аварийным и не подлежит сносу. За год-два состояние дома не ухудшилось. Говорить о том, что он скоро станет аварийным, можно даже относительно дома, где живет мэр города, ибо вечного ничего не бывает. Однако снос своего дома, который рано или поздно станет аварийным, Сергей Семенович не планирует.
Таким образом, москвичей ожидают непростые времена. Как в 90-е годы происходил передел собственности, помните? Это был неизбежный процесс перехода к рынку, но я больше не хочу видеть бандитов, рейдеров и перестрелки. Проблема в том, что тогда речь шла о заводах и месторождениях, и она не касалась большинства населения. Теперь передел затрагивает каждую квартиру в домах, которые подлежат сносу. Причем совершенно неважно, за реновацию ты или против, ведь твое право собственности гарантирует, что часть соседей не сможет реализовать свои мечты.