Люся Грин вспоминает: «На станции работал корреспондент Илья Птицын. Несмотря на то, что Илья не выговаривал и половины букв русского алфавита и был необычайно маленького роста, он являлся одним из лучших журналистов. Мы его очень любили и называли Ирья — так он представлялся в конце своих репортажей. Ирюха был на короткой ноге с ключевыми персонами тогдашней реальности — от Черномырдина до Масхадова, но его лучшим другом был Борис Абрамыч. Птицын был единственным, кто мог звонить Абрамычу на личный телефон в любое время.
Никогда не забуду, как мы едем в лифте — я, Береза и Птицын. Ирюха говорит: «Борис Абрамыч, не могли бы мне выдернуть кредит на 50 долларов?» Абрамыч нежно обнимает Птицына и отвечает: «Да без проблем, тысяч?» Но Ирюха честно взял только 50 долларов, хотя мог бы запросить и 50 тысяч. Мы все знали, на что он тратил деньги — на алкоголь, и, думаю, Абрамыч тоже это знал.
Однажды ночью, сильно выпив, Ирюха сел на скамеечку в парке и замерз до смерти. У всех был шок. Венедиктов, который любил Птицына как родного сына, не выходил из кабинета днями. Это было жутковато. Абрамыч пришел на похороны — в те 90-е он был невероятно значимым. Он пришел, хотя никто бы и не заметил его, если бы не его присутствие. Стоя с кулаком у губ, он быстро уехал.
Я прекрасно помню, как его общественная жизнь и чуть дьявольский имидж в тот момент отпали. Остался простой человек, друг Ирюхи Птицына, преданный ему до самого конца. Жаль, что так сложилась судьба у обоих. Как-то так.» Так и было. Березовский тогда приехал с букетом темно-красных роз и тихо стоял в стороне. Мы это помним.
