Уже несколько дней в обществе активно обсуждаются не вопросы амнистии, о которой говорят значительно меньше, чем она того заслуживает. Вместо этого внимание приковывают «списки на амнистию»: «А вы видели? А ‘вот этот’ там есть? А ‘вон тот’? Неужели и его ‘пропустят’?»
При этом многие путаются в том, за что отбывают наказание те или иные люди. Это, конечно, более увлекательная тема, чем суть вопроса. И значительно безопаснее: ведь когда речь идет о сути, необходимо вспоминать такие немодные в нашем отечестве понятия, как милосердие, великодушие, гуманизм власти. Признать, что власти, кажется, давно забыли о них, и что эти «благоглупости» не входят в их ценности и приоритеты. В противном случае не свели бы институт помилования до уровня арифметической погрешности, а амнистии не оставались бы лишь в мечтаниях и обсуждениях, особенно в условиях нынешнего уровня правосудия.
Обсуждающих не останавливает и тот факт, что никаких персональных «списков на амнистию» быть в принципе не может: постановление Госдумы об амнистии – это не индивидуальное решение, а документ, в котором обозначены лишь критерии и категории деяний, подлежащих амнистии. При этом никто, кроме узкого круга лиц, не видел даже проект самой амнистии, о намерении которой только объявлено.
Тем не менее, главный и самый животрепещущий вопрос: «А ‘этот’ как же?» Да, мы знаем, как и сколько раз менялись законодательство и его применение, чтобы одна лишь цель — не допустить выхода «этого» и «вон того». Они не должны находиться близко от дома, и идея о том, что они предприниматели в «не том смысле», в котором закон предоставляет поблажки, весьма распространена. Их право собственности не «настоящее», а всего лишь «фиктивное», или, в крайнем случае, «по документам».
Все это ясно, если говорить о мелочности и мстительности тех «сильных мира сего» и их окружения. Но что же касается общества и элит? Обсуждать в XXI веке, может ли в государстве, заявившем о себе как о правовом и демократическом, состояться амнистия, очевидно полезная и столь же очевидно перезревшая, если она приведет к освобождению «того» или «этого»? Разве это не признак незаметно проникших людоедских нравов?
