«Если нет в стране науки, Значит нету и страны».
Александр Городницкий
Вспомним события 1989 года, когда академическое сообщество восстало против решения руководства, исключившего из списка кандидатов в народные депутаты СССР достойных ученых, таких как академик Сахаров, и других активных сторонников демократических перемен. В результате борьбы за «сахаровский список» была одержана решительная победа. Сегодня ставки еще выше — речь идет о судьбе науки в России, и ситуация значительно острее.
Замысел инициаторов нового закона о Российской академии наук (РАН) прост: подчинить ученых чиновникам, назначенным властями, разрушить относительно автономную систему институтов и лабораторий РАН, заменив ее бюрократической организацией. Академикам же отведена лишь декоративная роль.
Ничто так не разоблачает цель этой операции, как стиль ее осуществления: засекреченное авторство закона, выбор момента, обеспечившего эффект неожиданности, и сжатые сроки его рассмотрения. Этот процесс заставляет вспомнить слова Чехова о том, как «на него медведь насел…»
Перед академическим сообществом и всеми, кто неравнодушен к судьбе науки в стране, встал вопрос: что делать дальше? 29 и 30 августа прошла представительная конференция научных работников РАН, организованная молодыми учеными, Клубом «1 июля», Сетью координации институтов (СКИ) и Профсоюзом РАН. На конференции обсуждались законопроект «О Российской академии наук…», альтернативные предложения по реформированию РАН и организации науки в России.
Никто не возражает против необходимости и неотложности реформы Академии как главного центра науки в стране.
Одним из решений конференции стало создание комиссии для подготовки адекватного законопроекта силами самих ученых. Но для этого нужно остановить прохождение законопроекта в Думе, где его могут быстро одобрить в третьем чтении.
В ходе дискуссий были предложены две тактики: первая — принять закон в его стремительно протаскиваемом виде и внести поправки, подготовленные президиумом РАН; вторая — добиться отзыва закона правительством или возврата его на первое чтение. Напомню, что организаторы академической кампании 1989 года не искали компромисса.
Принимая в расчет наличие достойных ученых в списке кандидатов, они призвали коллегию выборщиков действовать максимально решительно — вычеркивая всех, чтобы освободить места для вторых туров выборов.
Конечно, сейчас ситуация иная. В то время в Президиуме АН были люди, понимающие степень неприемлемости сложившейся ситуации, тогда как ныне окончательное решение зависит от одного человека. Поэтому возникает здравый вопрос: «Что будет, если мы уйдем в глухую оборону?»
Я не противник Realpolitik, но осознаю риски: жесткая позиция может привести к потере всего, что можно. Однако есть и иной риск: довольствоваться незначительными поправками и пройти коротким путем от «хоть что-нибудь» до «применительно к подлости».
Конференция заняла верную позицию, квалифицировав действия чиновников, ответственных за законопроект, как деструктивные и безответственные, требуя отставки высокопоставленных лиц, стоящих за анонимными авторами закона — О. Голодец и Д. Ливанова.
Интересы организаторов реформы, ведущей к уничтожению РАН, очевидны: они политические, административные и материальные.
Надеемся, что российский президент не индифферентен к доводам разума и «подрыву основ российской государственности». Это пытались донести до властей участники конференции, заявляя, что надежда на компромисс сильнее, когда общество оказывает давление на власть.
Я не знаю, чем все это закончится.
Но мы должны учиться извлекать уроки из своих поражений. Ученые должны понимать, что удар по Академии — это часть «вертикализации» и наступления бюрократической контрреволюции, охватывающей все островки свободы и независимости.
Одним из наиболее перспективных решений конференции стало превращение Оргкомитета в постоянно действующий орган, способный оперативно реагировать на развитие ситуации и поддерживать связи. Для новых структур гражданского общества, отстаивающих свои права, важно осознавать — спецоперация против Академии — это беда не только ученых.
«Не спрашивай, по ком звонит колокол — он звонит по тебе». Самоорганизация, инициатива и сопротивление произволу ценны сами по себе, ведь жизнь продолжается.