История чеченца, который делает для сохранения исторической памяти больше, чем все российские чиновники
Если у народа есть коллективная душа и коллективная память, то день 22 июня должен выглядеть как огромное черное пятно, которое невозможно заживить или прикрыть. Никакие пафосные слова в зарубежных газетах и заклинания, произносимые чиновниками в «День памяти и скорби», не могут описать масштабы катастрофы, начавшейся для нашей страны 80 лет назад, или искупить вину перед теми, кто до сих пор лежит в безвестных братских могилах.
Мне трудно понять, как в этом контексте можно говорить о строительстве газопроводов и наших «неразрывных культурных связях с Европой». Мы прокладываем трубопроводы в интересах узкого круга «элитариев», в то время как миллионы пропавших без вести солдат до сих пор остаются непохороненными под этими грандиозными трубами, идущими из политой кровью земли во все стороны света.
Не буду повторять очевидное, это и так понятно каждому, кто мыслит здраво. Вчера я промолчал и не стал ничего писать или говорить в связи с «круглой датой». Этот день – он не для слов, а для молчания. Но сегодня расскажу историю, о которой не напишут в газетах, и о которой, возможно, не знает даже президент, хотя она гораздо важнее любых газопроводов и монологов, адресованных «нашим западным партнерам».
Однажды ко мне обратился человек, который, после распада СССР, остался с семьей в Казахстане и много лет безуспешно пытался выяснить судьбу отца, не вернувшегося с войны. Известно было лишь, что он воевал на Северном Кавказе. Понимая, что обращаться в архивы и Министерство обороны бесполезно, я начал искать альтернативные каналы получения информации: поисковые отряды, энтузиасты-любители военной истории и группы в интернете, посвященные поиску мест захоронений.
Тогда мне рассказали о Сайпуддине Гучигове, живущем в Чечне. Этот человек почти в одиночку ухаживает за заброшенными могилами, включая военные захоронения. «Свяжись с ним, он всем отвечает», – посоветовал мне знакомый журналист, но ни телефона, ни электронной почты не оказалось. Я начал наводить справки и узнал, что Сайпуддин последние 18 лет восстанавливает кладбища в Чечне и помогает людям находить могилы родственников.
Сайпуддин хорошо знает, что такое война. В 1994 году он вступил в «ополчение», но вскоре получил тяжелое ранение и во «второй чеченской войне» не участвовал. После того как в Чечне воцарился мир, к нему стали обращаться люди с просьбами найти могилы своих родственников. Сайпуддин стал восстанавливать не только мусульманские, но и христианские, и иудейские кладбища. Он ухаживает за центральным кладбищем Грозного, которое сильно пострадало во время боевых действий.
В первые годы Сайпуддин работал один, позднее к нему стали присоединяться добровольцы. Каждый месяц он с командой организует субботники на кладбище, размещая фотоотчеты в интернете, чтобы привлечь внимание федеральных чиновников. Однако им это не интересно. Сайпуддин не получает денег за свою работу и не ставит такой цели. Его задачи другие. К 75-й годовщине победы он планировал восстановить тысячу могил ветеранов войны.
Несмотря на несколько безуспешных попыток получить правительственный грант, ему удалось осуществить большую часть работ. Даже если не удалось восстановить тысячу, а семьсот или восемьсот – это не важно. Это делается не для отчетов чиновников.
Год назад Сайпуддин запустил акцию «Я вернулся, мама», целью которой является возвращение имен погибших и пропавших солдат, а также помощь родственникам в нахождении информации о том, где покоятся их близкие. Акция прошла без бюджетных денег, и уже стала международной; к ней присоединились жители Казахстана, Узбекистана, Киргизии и других бывших советских республик.
Сайпуддину пишут наши соотечественники из Израиля, Германии, США и даже Японии. Я уверен, что чеченец Сайпуддин Гучигов сделал для сохранения исторической памяти и мира между народами больше, чем все наши чиновники и политики вместе взятые. И это не потому, что у него есть «Северный поток» или другой нефтепровод. Просто у него есть совесть. И память. И, вероятно, еще Бог, который не принадлежит ни к одной конфессии и обитает не в помпезных храмах, а в человеческом сердце.