В эти грустные дни многие телеканалы и газеты запрашивали интервью у матери Виктора Черномырдина. Она не хотела говорить, испытывая огромную тяжесть утраты. Тем не менее, ей удалось дать несколько коротких интервью. В одном из них она произнесла удивительно точные слова: «Ушел последний исполин 90-х годов». Она также добавила: «Время взвалило тяжелый груз на плечи трех людей — Бориса Николаевича, Егора Тимуровича и Виктора Степановича. И вот так они и ушли, один за другим…» На мой взгляд, совершенно правильно, что на похоронах Виктора Степановича присутствовали президент и премьер-министр. Они произнесли много добрых и, что важнее, правдивых слов о Викторе Степановиче. Эти слова уже не имеют значения для него, но важны для тех, кто остался жить. Государственная оценка премьера России достойна Виктора Степановича, и это справедливо.
Обещал рассказать ряд малоизвестных историй об этом уникальном человеке, обладавшем фантастической харизмой и уникальным чувством юмора. В комментариях к моему посту о Викторе Степановиче возникло много споров — о инфляции, валютном коридоре, больнице в Буденовске и о многом другом, в том числе о пенсиях и зарплатах. Один из комментаторов отметил, что Черномырдин и Ельцин задерживали зарплаты и пенсии. В ответ ему напомнили, что откуда были деньги в бюджете, если цена на нефть тогда еле достигала шестнадцати долларов за баррель? Виктор Степанович иногда с тоской вздыхал и говорил: «Мне бы, хотя бы тридцать долларов за баррель, я бы такие горы свернул!» Его правительству, как и другим правительствам 90-х, не повезло с финансовыми возможностями.
Расскажу об одном эпизоде, связанном с этими задержками. Обычно президент и председатель правительства встречались в Кремле раз в неделю, чтобы обсудить текущие дела. Аппарат президента готовил вопросы, а премьер приезжал со своими, часто они совпадали, так как общий контекст проблем был понятен. К каждой встрече заместитель главы администрации по экономическим вопросам готовил табличку, показывающую задолженности бюджета по выплатам пенсий и зарплат. Заместителем главы администрации тогда работал Александр Яковлевич Лифшиц. Каждая такая встреча становилась тяжелой дискуссией. Президент настаивал на закрытии задолженностей, а Виктор Степанович соглашался, но указывал на трудности текущих выплат.
Процесс был мучительным: требовалось отнять средства у одной категории для выплаты другой. Например, средства для армии переносить было нельзя, а использование бюджетных денег на сельское хозяйство угрожало нехваткой продовольствия. Проходя каждую статью бюджета, они старались залатать дыры, но в какой-то момент президент сильно разозлился и через радиообращение потребовал, чтобы правительство к новому 1998 году закрыло долги перед пенсионерами и бюджетниками. Виктор Степанович был расстроен и недоумевал, откуда взять деньги. Он возмущался на Лифшица, считая, что именно тот плохо настроил президента, хотя Лифшиц не был виноват. Президент сам переживал из-за долгов и хотел усилить нажим, чтобы правительство справилось с задачей.
Тогда первыми вице-премьерами были Анатолий Чубайс и Виктор Черномырдин, которые вместе пытались решить эту неразрешимую задачу. Парадокс заключался в том, что им удалось ее решить, но цена решения была высокой. Президент разрешил продажу части золотого запаса страны и взял дополнительные кредиты на Западе. Все, что не относилось к выплатам пенсий и зарплат, было заморожено: финансирование науки, здравоохранения и образования. Задача была поставлена в конце октября, и на протяжении ноября и декабря правительство функционировало в условиях осадного положения, а отчеты напоминали сводки с фронтов. Черномырдин каждый раз докладывал о положении дел, и, наконец, перед самым Новым годом он сообщил президенту о полном закрытии долгов перед пенсионерами и бюджетниками. Это была победа, и оба были счастливы, хотя понимали, что на самом деле решение было временным.
С следующего месяца вновь начались задержки с выплатами. Чубайс объявил о секвестировании бюджетных расходов, а в марте 1998 года президент отправил правительство Черномырдина в отставку. После своей отставки президент почти не давал интервью, но перед своим 75-летием ответил на вопрос о том, сожалеет ли он о чем-либо. Он признал, что отставка правительства Черномырдина в марте 1998 года была его ошибкой.
