Сегодня мы прощаемся с моим товарищем Константином Косякиным. Я долго думал, каким словом лучше всего охарактеризовать этого удивительного человека. Думаю, что самое правильное слово – настоящий. Да, он был настоящим во всем. Настоящий рабочий, коммунист, борец за справедливость. Он делал все искренне — не ради корысти или славы. Жил не для себя, а для других. Просто по-другому жить не умел.
Сейчас точно не вспомню, когда познакомился с Константином Юрьевичем. Такое ощущение, что знаю его много лет. Вероятно, впервые увидел его на какой-то протестной акции, возможно, еще в 90-е годы, ведь он был активным членом компартии. Позже он вышел оттуда из-за разногласий с руководством, считая их слишком сговорчивыми с властью.
Тесно общаться с Косякиным я начал в 2007 году, когда на волне протестных выступлений против «точечной застройки» в Москве сформировался Совет инициативных групп. Тогда москвичи из разных районов объединились, чтобы противостоять агрессивным застройщикам и продажным чиновникам, захватывающим городские дворы, парки и скверы. Именно благодаря этому объединению удалось значительно поумерить пыл строительной мафии, и Косякин сыграл в этом важную роль.
Противостояние было жестким, доходило до угроз, драк и стрельбы. Отважный Константин Юрьевич всегда был на передовой. В памяти сохранились эпизоды, как он смело валил незаконно установленные строительные заборы, материл «братков» из ЧОПа и перекрывал проезд бульдозерам, бросаясь под колеса. Именно тогда мы и подружились.
До болезни Косякин выглядел значительно моложе своих лет. Он был здоровяком, полным энергии и задора. Я сильно удивился, когда вскоре после знакомства узнал, что он уже пенсионер. Сам он до последних дней ощущал себя лет на 18-20, не больше. Закономерно, что он сразу стал своим среди молодых активистов Левого Фронта. Играл с нами в футбол, был вратарем — мы его называли «наш Лев Яшин». В юности Косякин явно был неформалом. Никогда не забуду, как он на празднике в нашем штабе пустился танцевать твист и рок-н-ролл, чем удивил молодежь.
Константин Юрьевич был большим поклонником музыки. Он собирал записи Чака Берри, Бадди Холли и Чабби Чекера. Его любовь к Высоцкому была заметна, и даже находясь в спецприемнике, он переживал, что пропустит телепрограмму, посвященную годовщине смерти кумира. После смерти Эми Уайнхаус я узнал, что у него есть все ее альбомы и он уважал современную рок-музыку, слушая Летова и Цоя.
В свои 60 с лишним лет он стал душой нашей молодой организации. Константин Юрьевич был молод и прогрессивен и в политическом плане, что не слишком свойственно его ровесникам. Коммунисты старшего поколения зачастую были консервативными, ностальгирующими, не вписывающимися в современные реалии. Косякин же представлял собой человека, ориентированного на будущее, мечтая о прогрессе и освобождении человека от рутинного труда.
Его образ будущего был связан с народовластием, свободой и справедливостью. Мы много беседовали на эти темы. Он стремился развиваться и осваивать новое. Помню, как во время очередного 15-суточного срока он взял с собой самоучитель по компьютерам и изучал эти непривычные технологии.
Константин Юрьевич был абсолютно советским человеком в лучшем смысле этого слова. Его интересы всегда были направлены на общественные дела: страну, город, организацию. Личное и материальное оставались на втором плане. Он жил скромно, аскетично, часто ездил на велосипеде.
В молодости Косякин получил специальность горного инженера и работал проходчиком на Мосметрострое, затем в системе Минуглепрома. Его рабочая закалка отражалась во всем — он был надежным, ответственным и дисциплинированным. Если обещал, то всегда выполнял. Для нашей организации он был бесценным человеком.
Косякин был настоящим уличным героем и бойцом. Его активность и смелость заслужили уважение многих активистов. Я помню, как он грелся у костра в поселке «Речник» во время противостояния с бандитами, как отбивал атаки в Химкинском лесу и даже как с ломом в руках крушил забор на Пушкинской площади, протестуя против строительства подземного торгового центра.
Несмотря на десятки задержаний, арестов и заключений, он никогда не пасовал перед трудностями. Константин Юрьевич был убежденным борцом за права человека. Он всегда выступал за широкую оппозиционную коалицию, объединяющую разные политические силы, и сражался «за вашу и нашу свободу». Amnesty International признала его «узником совести».
Несколько лет назад Константин Юрьевич тяжело заболел. Даже в болезни он оставался активным, никогда не жалуясь и скрывая свой недуг. Он даже не раскрывал свою инвалидность в суде, чтобы не отрываться от товарищей. Новый 2011 год он встретил под арестом после акции на Триумфальной. Тогда болезнь впервые обострилась.
Вспоминаю, как сотрудники спецприемника проявили к нему уважение, возмущаясь судебными решениями и прося принести ему лекарства. Когда он освободился, мы обнялись, и он сказал: «Хорошо бы до весны продержаться». Его сильный организм продержался ещё 2 года. Он успел участвовать в массовых выступлениях 2011-2012 года, его глаза снова горели. Даже перед выборами он предлагал выдвинуть свою кандидатуру, проявляя живой интерес к народному подъему.
Но этой зимой сил сопротивляться болезни у него не осталось. Он не хотел никого обременять и выдавал, что всё в порядке. Я думаю, он просто не хотел, чтобы его видели слабым. За месяц до ухода он попросил мою жену приехать, и при встрече заплакал, сказав, что его тяготит, что он не может помочь организации и товарищам.
К сожалению, 10 августа его не стало. Константину Юрьевичу было всего 66 лет. Печаль охватывает, но вспоминая его, не хочется плакать. Хочется продолжать борьбу за то, о чем он мечтал. Память о нем осталась светлой, как сказал один поэт, «наша жизнь — бой за право умереть с честным именем и чистыми руками». Константин Юрьевич, спите спокойно. Вы свой бой выиграли.