Вчера Amnesty International выразила обеспокоенность тем, что борцы за демократию, участвующие в свержении Каддафи, мало чем отличаются от бандитов. Они применяют пытки и казни без суда и следствия, а также задерживают людей без предъявления обвинений. «Демократические каратели», разве что, не устраивают геноцид, а так у них имеется весь комплект преступлений против человечества. Учитывая разруху в стране, возможно, скоро они начнут брать заложников и выпускать их за выкуп, как это довольно часто бывает в таких случаях.
Претензии Европы по поводу излишней жестокости к сторонникам Каддафи и мирному населению зазвучали почти сразу после начала бомбардировок. Особой жестокостью при этом отличались те, кто больше всего убеждал западное сообщество в приверженности европейским ценностям и активно выступал за права, в основном, права на самоопределение и культурные права – амазиги. Основное этническое меньшинство Ливии — берберы. Однако берберы как этнос не едины, они разделены на две группы. Южные берберы – туареги – всегда пользовались поддержкой Каддафи, который выступал гарантом их прав в Мали, Нигере и других странах. Поэтому они бились на его стороне до самого конца.
Северные берберы – более урбанизированные, «цивилизованные», пользовались поддержкой Парижа. Они выступили против Каддафи сразу же, как только в воздухе запахло переменами. Амазиги – проблема всех стран Магриба. Они живут локальными группами в Марокко, Алжире, Тунисе, Ливии, Нигере, Мали и Египте. Франция поддерживала северных берберов-амазигов по всей северной Африке с XIX века. Так, например, Франция, завоевав в 1830 году Алжир, а затем Марокко и Тунис, предоставила берберам возможность обучаться на своем языке, в отношении них применялись иные правовые процедуры, чем к арабам. Однако через эти школы навязывались католицизм и западный тип мышления, чтобы евро-берберская идентичность сыграла свою роль на случай арабских восстаний в колониях.
Как только в 90-е начались геополитические изменения, нефть показала тенденцию к росту и вышла снова на первый план. В Магрибе нефть располагается, как правило, в местах компактного проживания амазигов. 4 сентября 1995 года в Париже прошел Всемирный конгресс амазиг, организованный с беспрецедентной дипломатической, финансовой и правовой помощью официальных властей. Цель конгресса — добиться максимальных политических и социально-экономических прав для берберских меньшинств во всех странах их проживания. Это придало новый импульс обострению берберского вопроса в Магрибе, прежде всего, в Алжире. Францию интересовал доступ к нефтяным залежам в алжирских провинциях Тизи-Узу и Беждая, составляющих исторический район Большой Кабилии.
Сейчас очевидно, что Францию интересовали и нефтяные районы Ливии, контроль над которыми могли взять ливийские амазиги. В Европе амазигскую интеллигенцию обучили по полной программе: научили бороться за права, передали кое-что из революционного европейского опыта. Судя по всему, их даже терроризму учили, так как ситуация в Алжире в 2002 году показала высокую боевую подготовленность берберской молодежи. Этот опыт и лег в основу современной «арабской весны». Тогда это была всего лишь «алжирская весна».
Деятельность Всемирного конгресса амазиг в среде североливийских берберов заключалась не только в развитии языка и культуры, но и включала в себя, судя по всему, обмен опытом герильи. Кадровое усиление ячейки конгресса в Ливии произошло после событий в 2001 году в Алжире, когда в Ливию приехали берберские беженцы из Большой Кабилии, обладающие опытом активного вооруженного сопротивления. По каналам ВКА в Ливию также приезжали агенты европейских и израильских разведок.
Так, ливийское Агентство внешней безопасности 11 января 2011 года заявило об аресте двух ливийцев берберского происхождения, арест был связан с обвинениями в шпионской деятельности. Как утверждалось в коммюнике АВБ, они обвиняются в «шпионаже в интересах одной из зарубежных разведывательных служб». Такие аресты проходили регулярно.
Особенность племенных структур в условиях «карательной демократии» заключается в том, что племена признают только свои интересы. У них нет ни общенационального видения ситуации, ни политической программы, ни желания вступать в какие-либо коалиции. Если есть нефть, они занимают и физически удерживают нефтяное поле с целью его продать. Если есть поселение, их задача склонить местных к лояльности. Поэтому бесполезно требовать от боевых племенных ополчений выполнять полицейские функции. Именно это Переходное правительство и требовало, а получило карательные рейды шатающихся по западу страны вольных линчевателей и прочую совершенно внеправовую мерзость.
Оппозиция Каддафи состояла из различных сил и течений, самым сильным из которых были исламисты. Включение амазигов в ПНС по замыслу сил освобождения должно было, видимо, разбавить влияние исламистов. Однако по качеству и жестокости они мало чем уступали друг другу. Теперь, когда амазиги объективно выпали из процесса борьбы за власть, они продолжат добиваться лояльности западных территорий совершенно неправовыми методами, рассчитывая выиграть переговорные позиции при дальнейшем обустройстве страны.
Развала страны ожидать не приходится. В лучшем случае, все пойдет договорным «иракским» путем, в худшем – революция пожрет амазигов, а ПНС (без племенного компонента) предложит более лояльные условия покупки нефти, если запад закроет глаза на расправу над амазигскими движениями.