Петропавловск-Камчатский городской отдел судебных приставов провел проверку в отношении автора романа «Идиот» Ф. М. Достоевского, выявив признаки составов преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 33 (подстрекательство) и ч. 1 ст. 297 УК РФ (неуважение к суду). Однако возбуждение уголовного дела было отказано в связи с кончиной писателя. Это вовсе не анекдот, а реальная история, начавшаяся в апреле 2011 года.
В мировом суде житель Камчатского края Евгений Федорко, отвечая на вопрос оппонента, произнес слово «идиот». Судья Светлана Бобкова сделала Федорко замечание, нарушившему порядок. Инцидент, казавшийся пустяковым, получил неожиданные масштабы. Судебный пристав Е. Иванов, охранявший порядок на заседании, составил рапорт о признаках преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 297 УК РФ (неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства).
С точки зрения уголовного права оскорбление — это унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме (статья 130 УК РФ). Как отмечает профессор И. Стернин в статье «О понятии «неприличная форма высказывания» в лингвистической экспертизе», неприличная языковая форма — это негативная характеристика с использованием нецензурных слов. Слово «идиот» в эту категорию не входит, значит, в действиях Федорко нет состава преступления.
Однако мнение о слове «идиот» высказала и А. Скорик, доцент кафедры русского языка Камчатского госуниверситета, проведя экспертизу по заданию службы судебных приставов. По ее мнению, слово «идиот» может быть неприличным, хотя используется и как медицинский термин. В результате рапорт пристава Е. Иванова стал основой уголовного дела, которое расследовалось два года и обросло двумя с половиной томами.
На раскрытие этого «преступления» было брошено немало сил: шесть дознавателей службы судебных приставов, их начальство, а также сотрудники прокуратуры, которые требовали законности при расследовании. В суде рассматривались жалобы Федорко на действия приставов, что потребовало минимум 14 заседаний. В рамках уголовного дела допрашивались свидетели, включая судью С. Бобкову, оформлено шесть принудительных приводов.
Привод — это когда снабженные полномочиями сотрудники выезжают за свидетелем или подозреваемым, если тот не желает являться на следственные действия. В этом случае приставы выезжали за Федорко, хотя он мог прийти добровольно. Три постановления о приводе были изданы до появления уголовного дела, а четвертый — через час после его возбуждения. В тот день Федорко улетел в командировку, не подозревая о погоне. Судебные приставы ворвались в аэропорт, напугав пассажиров, но Федорко не нашли, так как он улетел на вертолете.
Его объявили во всероссийский розыск, но суд признал все шесть постановлений о приводе незаконными, потому что Федорко не был уведомлен о желании дознавателей. После этого он стал ежедневно получать повестки о вызове на допрос — более 20 раз в декабре 2011-го и январе 2012-го. Федорко был удивлён такими действиями приставов и написал заявление: «О существовании слова «Идиот» я узнал из курса школьной программы, в частности, романа Ф. М. Достоевского «Идиот». По мнению дознавателя Кошмана и зампрокурора Дудина, слово «идиот» является бранным и оскорбительным. Так я считаю, что роман Достоевского повлиял на меня и, следовательно, прошу возбудить уголовное дело против него как подстрекателя».
Федорко полагал, что, прочитав это, судебные приставы осознают абсурд ситуации и прекратят заниматься ерундой. Однако замначальника Петропавловск-Камчатского отдела судебных приставов И. Ли на полном серьёзе зарегистрировал это заявление, присвоил ему номер и приобщил к делу. В отношении Достоевского была проведена проверка, но уголовное дело не было возбуждено из-за его смерти более ста лет назад.
Согласно постановлению: «Учитывая, что Достоевский скончался 28.01.1881, а Федорко родился 19.11.1960 года, Достоевский не имел возможности склонить Федорко к совершению преступления». На это судебным приставам понадобилось 9 месяцев. В свете Федерального закона от 5 апреля 2013 года, который призвает к ответственности за распространение печатной продукции с нецензурной бранью, у приставов появился повод проверить творчество Достоевского. Если в их понимании слово «идиот» неприлично, то издание романа может считаться административным правонарушением.
Перевернулся бы Федор Михайлович в гробу, узнав о таких делах? Хотя он, будучи бывалым каторжанином, всё бы стерпел. А что же с уголовным делом Федорко? После двух лет следственных действий оно прекращено за давностью сроков. Федорко не согласился, ведь давность сроков не является реабилитирующим основанием. Так что продолжаем ждать продолжения.
Все это, конечно, было бы смешно, если бы не было грустно. Есть примеры, когда правоохранительные органы не возбуждают дела по достоверным сведениям о настоящих преступлениях, но в то же время за слово, которое не понравится приставу, механизм государства срабатывает мгновенно. Такие действия обеспечивают потерю покоя и сна для многих. На какую чепуху судебные приставы потратили время и силы, чуть не доставая Федора Михайловича из могилы. И как их после этого можно считать разумными людьми?