Мой дед по отцу, Павел Ильич Тимофеевский, был расстрелян и посмертно реабилитирован. Мой дед по матери, Александр Александрович Нестор, также стал жертвой репрессий и был посмертно реабилитирован. Мои друзья, старшие меня на два года, семнадцатилетние Боря Слуцкий и Владик Фурман, были расстреляны и впоследствии реабилитированы.
Я не желаю, чтобы город на Волге, ставший ареной величайшей битвы с фашизмом, носил имя человека, по воле которого погибли миллионы невинных людей. Вы говорите об образе, портрете… Но не нужно здесь портрета – я бы написал только глаза. Эти глаза смотрят и ждут ответа.
Они все вмещают, этот взор, и понимают каждый крик и вздох. Им подписан приговор моей трагической эпохе. Годы, ушедшие в прошлое, боль Воркуты и боль Тайшета – я бы написал одни глаза, которые смотрят и ждут ответа…
Александр Тимофеевский, ветеран-блокадник