Николай Фешин в Третьяковке

Большая выставка Николая Фешина, после успешного показа в Казани и Санкт-Петербурге, приземлилась в Москве, в Инженерном корпусе Третьяковской галереи. Фешин – это автор, олицетворяющий «Россию, которую мы потеряли». Его жизнь разделилась между Россией и Америкой, а работ, созданных на Родине, до недавнего времени было крайне мало. Для организации этой выставки задействованы семь российских и шесть американских музеев, а также множество частных коллекционеров.

Начало карьеры Фешина было достаточно многообещающим. Он был сыном казанского резчика по дереву и сначала учился в местной художественной школе, затем поступил в Академию художеств в Санкт-Петербурге, где его преподавателем был Илья Репин. Его учебная работа «Выход из катакомб» 1903 года принесла ему первую премию и «похвалу Совета». Однако рекомендации Репина заниматься многофигурными композициями он не воспринял и сосредоточился на портрете, пейзаже и натюрморте, выдавая на-гора экспрессивные жанровые сценки, которые создавал во время поездок на родину в Поволжье. Вот, например, эскизы к работе «Черемисская свадьба».

Фешин был современником многих русских авангардистов и хорошо знал ситуацию в художественном мире благодаря учебе в столице и поездкам за границу. Однако он заимствовал лишь немного новых стилей, ограничиваясь импрессионистическим дробным мазком и композицией модерна. Когда царствовал кубизм и футуризм, он стал членом Академии и одновременно Товарищества передвижников, которое просуществовало даже после революции.

Вернувшись в Казань, Фешин начал преподавать и активно писать, создавая как заказные, так и свободные портреты. Его работы включали портреты отца, жены, тестя, дочери, а также пейзажи казанского периода и жанровые сценки, которые впоследствии стали знаковыми для его творчества. В академическом рисунке Фешин был весьма силен — его работы показывали следующим поколениям как образцовые.

С приходом советской власти Фешин сначала пытался адаптироваться к новой реальности. Он продолжал преподавать и разрабатывал типовые декорации для рабочих театров, но вскоре принял решение покинуть Россию. В 1923 году он воспользовался возможностью уехать за границу, увезя с собой многие работы казанского периода. Наиболее значительная часть его произведений осталась в родной Казани, включая те, что находились в частных коллекциях и местном музее.

Фешин с семьей переехал в Нью-Йорк, где вскоре встретился с Давидом Бурлюком, одним из ярких представителей русского авангарда. Однако успех его американской карьеры пришел не благодаря этому знакомству, а благодаря портрету известного гравера Уоттса, за который Фешин получил приз на выставке в Национальной Академии дизайна. Это сделало его популярным портретистом, правда, его стиль изменился и стал более академичным.

Проблемы со здоровьем заставили художника сменить климат, и он переехал в городок Таос в Нью-Мексико, где возникла художественная колония. Здесь Фешин вновь реализовал свой интерес к этническим мотивам, запечатлевая жизнь местных испанцев и индейцев. Индейский обряд «Кукурузный танец» напоминал ему «Черемисскую свадьбу». В Таосе Фешин построил дом, в котором соединил элементы испано-индейской архитектуры и русские традиции. Экспозиция выставки включает фотографии интерьера его дома и мебель, сделанную самим художником.

Однако, несмотря на новый успех и желание создать, Фешин продолжал писать о России в своих пейзажах, где, например, чайник в натюрморте удивительно напоминал самовар. Семейные перипетии заставили его снова переехать, на этот раз в окрестности Лос-Анджелеса. Были попытки вернуться в СССР, даже Сергей Конёнков пытался уговорить его на это, но Фешин не решился — его дочь осталась учиться и позже вышла замуж в Америке.

Как бы сложилась жизнь Фешина в России? Возможно, он стал бы официальным портретистом советской верхушки, как его соученик Исаак Бродский. Но, возможно, именно от этого Фешин в свое время бежал. В 1949 году, за несколько лет до своей смерти, он написал брату: «Люди искусства не должны покидать своей страны, что бы с ней ни случилось». Выставка в Инженерном корпусе Третьяковской галереи будет открыта до конца июля.

Оцените статью
Ритм Москвы