Пытаюсь разобраться в себе. За последние двадцать лет, наблюдая за событиями в стране, я испытал всю гамму чувств. От светлых предчувствий и радостного подъема до полного разочарования и возмущения. От восторженности до отвращения. Но вот сегодня, пожалуй, впервые за всё это время действия власти вызывают у меня только одно, но самое сильное чувство — омерзение.
Почему именно сегодня? Разве законы, отменившие выборы губернаторов и ужесточившие политическую систему, были не так страшны для нашей жизни, как нынешний закон о митингах? Разве политическая расправа с Михаилом Ходорковским была менее знаковой и менее жестокой, чем бессмысленное насилие в отношении молодых девушек в Храме Христа Спасителя?
Но именно сегодня у меня поднимается волна омерзения, когда я вижу, с каким высокомерием и презрением к закону, справедливости и всем нам партия власти манипулирует регламентом голосования, принимая закон о митингах. Именно сегодня я чувствую, как во мне закипает омерзение, когда слышу о том, что творили следователи во время обыска у Ксении Собчак, и как полтора часа не допускали адвокатов во время обыска у Навального.
Мое восприятие подсказывает мне, что слово «омерзение» означает не просто крайнюю степень отвращения и гадливости. В этом слове сливаются в единое целое все негативные эмоции, накопившиеся за годами. Оно возникает тогда, когда терпение лопается. Когда нет больше сил видеть несправедливость, лживость и подлость.
Омерзение — это как резолюция: дальше так продолжаться не может. Мне кажется, что именно это чувство омерзения вывело вчера на улицы десятки тысяч человек. Именно оно выведет завтра миллионы и будет продолжать выводить, пока страна не вздохнет полной грудью чистым и свежим воздухом свободы.
