Перемирие на Украине — не перемирие, и выстрелы продолжают раздаваться, унося жизни, в то время как конец этой трагедии пока не виден. Возможно, ситуация не зашла бы в этот тупик, если бы за каждой из сторон не стояли более мощные силы, решающие свои геополитические задачи. Однако, если отвлечься от драмы человеческих жизней, политических страстей Киева и Новороссии, амбиций России и США и попытаться увидеть все происходящее на Украине в контексте глобальных процессов, можно заметить следующее:
Как это происходило в прошлом, так и сейчас, через Украину проходит линия противостояния двух кардинально разных систем жизнеустройства, полярных систем ценностных координат. Один лагерь включает в себя демократические, так называемые «свободные страны», объединенные понятием Запад. Другой же представляет собой несвободные страны: от мягких и жестких автократий до диктатур и открытых деспотий. Между этими лагерями пролегает пропасть. Одни верят, что государство существует для людей, другие — что люди существуют для государства. Соответственно, одни убеждены, что в основе всего лежит уважение к личности, ее правам и взглядам, верят в равный закон для всех и в подконтрольность власти со стороны общества. В другом лагере власть, будучи преисполненной презрением к личности, творит произвол, ограничивает свободомыслие и насилует волю народа.
Исторический процесс, однако, демонстрирует, что несвобода уходит в архаику. За последние сто лет число демократий в мире выросло с 13 до 185 правительств, что составляет 41% от общего числа. В Европе этот показатель достигает 80%. Иными словами, свободный мир продолжает расширяться, в то время как несвободный пытается удержаться на плаву. Эта борьба иногда принимает форму вооруженных конфликтов, как, например, в Югославии, когда авторитарный режим Милошевича начал разваливаться по внутренним причинам. Чаще же это противостояние носит идеологический характер, как это было на Украине до февральского переворота.
Свободные страны не склоняли украинцев к выбору европейского пути силой оружия. Они сами по себе являли собой пример возможностей, которые открывает этот путь для человека. Я не верю в теорию «цветных революций» и в возможность внешних сил организовать и осуществить переворот в крупных, относительно развитых странах. Предпосылки перемен возникают внутри страны. Внешние силы могут лишь подтолкнуть или замедлить движение к переменам. В СССР коммунизм рухнул по внутренним причинам, и Запад не имел заметного влияния на внутреннюю жизнь страны. Таким образом, «победа американцев в холодной войне» — это скорее метафора. Если и можно говорить о чьей-то победе, то только в историческом смысле: о триумфе людей над устаревшим режимом репрессивной партократии.
В 90-х Запад с радостью принял обновленную Россию в семью свободных стран, хотя и на правах младшего члена. Обидно, но на что еще могли мы тогда претендовать, издерганные разрухой и бременем коммунистического прошлого? Тем не менее, мы стали партнерами. Мы перестали быть врагами, и Россия начала путь к демократии. Однако последние 10-15 лет Запад начал замечать, что Россия дрейфует в сторону несвободного мира, наращивая темпы этого движения. В наш отрицательный зачет пошли укрепление репрессивного аппарата, принятие новых законов, ограничивающих свободы, и вертикаль власти, выродившаяся в режим единоличной власти. Неудивительно, что война с Грузией и действия на международной арене, когда Россия чаще солидаризировалась с автократиями, чем с Западом, усилили недоверие.
Присоединение Крыма и поддержка сепаратистов на Востоке Украины стали для Кремля своеобразной печатью, подтверждающей переход из одного лагеря в другой. Россия вновь стала восприниматься как угроза для свободных стран. Реакция Запада была очевидна: возврат к политике сдерживания, направленной на ограничение роста экономического и военного потенциала России. Мы, в свою очередь, должны будем искать асимметричные способы реагирования. Все имеет свою цену, и теперь мы находимся в другом лагере, противостоящем свободному миру.
Если бы не февральский прорыв радикалов, Украина могла бы избежать текущей бойни и потери Крыма. Власть в стране так или иначе поменялась бы в этом году, так как правление Януковича оказалось обреченным. Люди, пришедшие на Майдан, начали новую историю, демонстрируя, какой путь они выбирают. Избрание Порошенко подтвердило этот выбор. События на Украине, даже с учетом всех эксцессов текущей ситуации, не выпадают из общего хода истории: границы свободного мира расширяются, несвободного — сужаются.
P.S. Вышеприведенное — лишь схематичное описание общих исторических тенденций. Каждая географическая точка противостояния двух лагерей имеет свои особенности и зачастую полна противоречий. Например, США в своей стремлении увидеть мир свободным и демократическим иногда торопят события, не осознавая, что пока не все общества созрели для демократии. Их усилия порой приводят к насилию и хаосу. Мы также можем говорить о том, что алчность бизнес-интересов в европейских странах нередко преобладает над принципами, когда Европа продает оружие репрессивным режимам, тем самым укрепляя их. Хотя свободные страны не идеальны, это не отменяет общего хода истории.