Никогда не замечали, что одним из главных аргументов борцов с геями является утверждение о том, что гомосексуализм тесно сочетается с педофилией? При этом о существовании педофилов-гетеросексуалов почему-то замалчивается. Факты показывают, что случаев, когда взрослый мужчина насилует или вовлекает в сексуальные отношения девочку, во много раз больше, чем тех, когда жертвой становится мальчик. К тому же движение «Оккупай-педофиляй» направлено исключительно на защиту мальчиков от сексуального насилия.
В последние дни привлекли внимание два события. Первое. Почетный адвокат РФ Олег Баронов был осужден по статье 134 УК РФ за организованные провокаторами и заснятые скрытой камерой события с его любовными развлечениями с юношами. Однако изнасилования в данном случае не было – все происходило «по согласию». Второе событие. Свадьба 17-летней школьницы из Чечни Хеды Гойлабиевой с начальником местного РОВД, 57-летним Нажудом Гучиговым, состоится в июне. Этот брак осуществляется против воли невесты, чьи родители фактически жертвуют её старому развратному полицейскому, чтобы спасти своего сына. Здесь налицо три преступления — изнасилование, педофилия и многоженство, так как Хеда станет второй женой начальника РОВД.
Руководитель региона «благословляет» этот брак, общественность обсуждает традиции, а блогеры утверждают, что 17 лет — это именно тот возраст, когда нужно активно беременеть и рожать. При этом уполномоченный по правам ребенка осуждает «вмешательство в личную жизнь» как противоречащее Конституции и упоминает, что в Башкирии брак можно заключать с 14 лет.
Как различаются эти два события? Исключительно полом жертвы. Получается, что мальчиков следует беречь от взрослых похотливых мужчин, а девочек назначают сексуальными объектами и репродуктивными инкубаторами. Именно поэтому адвокат Баронов воспринимается как страшный преступник, в то время как поступок пожилого полицейского из Чечни подается как нечто нормальное, с отсылками к национальным традициям.
Однако сексуальные преступления против девочек происходят не только в мусульманских регионах. В параллельном классе со мной училась девочка Оля. Она всегда училась хорошо и с 5 лет играла на пианино. Ее 17-летняя мать Валентина вышла замуж за ее отца, которому на момент свадьбы было 34 года. У него уже был один брак и сын. Чтобы угодить мужу, Валентина отчаянно стремилась родить ему сына, но каждый год сталкивалась с выкидышами. Наконец, когда Оле было 10 лет, она родила «наследника» для мужа, и все внимание переключилось на сына, а Олю забросили.
В итоге, в 14 лет Оля забеременела. Но родители не стали бить тревогу из-за того, что в угоду сыну они оставили дочь на произвол судьбы. Мать безумно обрадовалась, что дочь можно выдать замуж (отец ребенка согласился на брак, когда девочке исполнилось 15 лет). Мать обратилась в Областной совет за разрешением на брак, но там ей ответили, что «его сажать надо». Мать в недоумении спросила «зачем?». В итоге решение не было принято на уровне области, пришлось решать вопрос на союзном уровне.
Вы думаете, родители Оли — алкоголики и маргиналы? Нет, оба работали в Областном совете: мать секретаршей, а отец водителем. Через несколько лет, когда нам с Олей было по 22 года, ее дочка-первоклассница разговаривала со мной по телефону. Её вопросы были: есть ли у меня сыночек? А дочка? А муж? И вывод: «Такая хорошая тетя, а ни сыночка, ни дочки, ни мужа». Еще одна ровесница, подававшая надежды в легкой атлетике, однажды столкнулась с ситуацией, когда её тренер «уговорил» её на интимную близость, когда ей было 14 лет.
Все секция узнала об этом, и над девочкой начали издеваться. Она намеренно заболела воспалением легких, потому что ей было «стыдно на глаза Николаичу» (так звали тренера) и ребятам. Заметьте: стыдно было жертве, а не преступнику. Эти примеры лишь подтверждают двойные стандарты в отношении педофилии. Жертва педофила априори считается мальчиком, в то время как девочкам приписывается «такое назначение».