Есть ли жизнь после тюрьмы

Пишу этот блог из нейрохирургического отделения 7 клинической больницы. Попала я туда после того, как конвоир из УВД ЮВАО с силой, как мешок картошки, забросил меня в общак автозака, на котором меня должны были вести в суд по мере пресечения. Для тех, кто пока не имеет опыта поездки в автозаках, поясню, что общак — это отделение в задней части автозака, куда должны сажать до 4, но фактически сажают в разы больше арестованных. В отличие от стакана, камеры — одиночки, где человека везут сложенного вчетверо.

Суд (о, чудо!) после 8 месяцев содержания в СИЗО и двух голодовок, во время одной из которых меня поместили в камеру — одиночку, где температура была ниже 0 градусов и где я заработала целый букет заболеваний, отправил меня под домашний арест. Напомню, что арестована я была в тот день, когда должна была получать удостоверение кандидата в депутаты Мосгордумы. Но даже после того, как выборы прошли, и я уже никому не могла помешать, я оставалась в тюрьме еще 6 месяцев.

Условия в тюрьме ужасные. Если фашисты давали заключенным 10 ложек баланды, то в женском СИЗО номер 6 (Печатники) дают только 3. На заключенного положено 30000 рублей в месяц, реально выделяется 3. Остальное благополучно разворовывается. По нормам арестантам положено 50 грамм мяса, его нет вообще. Вся еда щедро пропитана бромом. Да, в женских тюрьмах людей тоже травят бромом, чтобы они сломались и не могли оказать супротивления кривосудию. Единственный выход, чтобы не умереть с голоду, — это передачи с воли. И тут прекрасно нагревается сын начальника изолятора, который владеет Интернет-магазином для передач с воли. Цены здесь в 3 раза выше рынка.

Медицинского обслуживания практически нет. Из врачей только гинеколог и психиатр. От всех болезней дают анальгин. Часто из камер слышно «врача срочно», иногда этот крик сопровождается грохотом кружек. В одной из камер женщина умерла от неоказания медицинской помощи. И это не единственный случай. Те, кто не признает свою вину, содержатся в гораздо худших условиях, чем те, кто вину признал. Не признавшим свою вину запрещено свидание с родственниками и звонки. Да и вообще, те, кто вину признал, имеют больше шансов на другую более мягкую меру пресечения.

Одной студентке, которую оговорил ее же ректор, чтобы спасти себя, обвиняемой по 159 статье, следователь так и сказал: «Не хочешь чистосердечно признаться, посиди 2 года в тюрьме и попиши мемуары про то, как ты обманывал государство». По статьям. В каждой камере вместимостью 40 человек примерно 10 обвиняемых по статье 159 «мошенничество». Абсолютно все дела сфабрикованы. Более того, мера пресечения в виде заключения под стражу всем избрана с нарушениями. Это жертвы рейдерских захватов и подстав собственных начальников и подчиненных.

Еще в сентябре 2013 года крупнейшая страховая компания, чтобы не платить за сгоревший дом 90 млн. рублей, за взятку в ОБЭП в 3 млн. рублей возбудила на своего агента дело по 159 статье и отказала в выплате. Самые безобидные в тюрьме — это обвиняемые по статье 105. История у всех одна и та же. Десятилетиями избиваемые своими мужьями, они много раз обращались в полицию и в больницу. Безрезультатно. В итоге им не осталось другого способа защитить себя, как взяться за нож или сковородку.

Самая многочисленная группа — это обвиняемые по 228 статье. Им грозят сроки от 10 и выше лет. Среди них было 2 женщины, которые взяли на себя вину своих мужей. У одной ребенок полгода, а у другой ребенок 7 лет, хотя самой ей 21 (в 14 лет ее изнасиловал подонок). «Он пропадет в тюрьме», сказала каждая из них.

Если человек попал в тюрьму, то у него нет никакой возможности опровергнуть предъявленные ему обвинения, снять с себя подозрения. Принцип презумпции невиновности не работает. А оправдывать человека, попавшую в СИЗО, не станет ни один судья. Потому что тогда ей придется платить за реабилитацию. Вот такое правосудие.

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Ритм Москвы