Недавно я выиграл суд против Алексея Навального. В ответ он стал нервничать и беспокоится о своей репутации, что побудило его написать письмо в швейцарскую прокуратуру на чистом «омериканском» языке. Навальный запросил у швейцарских коллег заморозить мои счета в банке Credit Suisse. Однако эти счета уже давно заморожены по письму его товарищей из фонда Эрмитаж, и мне от этого не холодно и не жарко – лишняя доза подметной дезы меня не задевает.
В суде Навальный не смог доказать, что я воровал деньги из российского бюджета. Теперь же он позирует в роли жертвы: мол, наш суд несправедливый, а заграница поможет. Он предоставляет швейцарской прокуратуре документы о моей зарплате из налоговой инспекции, утверждая, что у меня нет легальных доходов, которые могли бы объяснить происхождение средств на моих счетах в Швейцарии. Более того, он заявляет, что в Люблинском суде были обнародованы «факты» о том, что средства у меня появились неожиданно. Навальный, как всегда, передергивает факты.
Он сознательно «путает» личные доходы со средствами моих компаний. С 2004 года все свои личные деньги я перевел на счета своих компаний. Ничего незаконного или даже неприличного в этом нет: всем известно, что у Стива Джобса зарплата была 1 доллар в год, а миллионы он зарабатывал на акциях и патентах. Навальный прекрасно знает, что в ролике, который он распространит, речь идет о покупке недвижимости со счетов моих компаний. Последние деньги с личных счетов я потратил в 2003 году на покупку земли под виллы в Дубаях вместе с другом Александром Перепиличным. Но Навальный выставляет на публику, в том числе и швейцарским надзорным органам, движение денег со счетов моих компаний, выдавая это за личный ежегодный доход. Эта подтасовка делается с конкретной целью: добавить себе политических дивидендов и ни в коем случае не потерять репутацию. Это недостойно честного человека.
Сначала он заявлял, что деньги, которые были украдены из бюджета с помощью моей жены Ольги Степановой, оказались на счетах моих компаний. Когда я доказал, что все «подозреваемое» имущество было приобретено до хищений, и, следовательно, не могло быть куплено на ворованные деньги, он не успокоился. Неважно, когда оно было куплено – по его утверждению, у Степанова не могло быть таких денег, когда он это покупал! Кто, как не Навальный, указывает, на какие деньги и как кому жить?
«Адвокат» Навальный за свою карьеру не провел ни одного процесса, не имеет никаких официальных доходов, кроме подаяний на борьбу с коррупцией. При этом он находит деньги на поездку в Испанию всей семьей и живет там целый месяц, откладывая суд со мной. Что, неприятно, подметный вы мой, оказаться в чужой шкуре?
Открываем вторую серию нашего многосерийного собрания. Вторая сенсация Навального – оказывается, после развода я еще долго был женат. Когда мы с Ольгой Степановой в 1992 году расторгали брак в суде, никто и не предполагал, что будущий общественный деятель Навальный будет считать это значимым. Никто из нас не думал, что нам придется отчитываться о нашей личной жизни перед членами гаражно-строительного кооператива.
Навальный и тут нашел повод. Он утверждает: если юридически по кодексу о браке и семье, который действовал с 1969 по 1996 год, расторжение должно было фиксироваться в ЗАГСе, значит, мы жили вместе, и имущество было общее. На самом деле, никто из нас не стал бы обращаться в ЗАГС, если бы Степановой не понадобилось свидетельство о расторжении брака для работы. По семейному кодексу брак считается расторгнутым с момента решения суда, и суд обязан направить выписку в ЗАГС. Глупо предполагать, что я в 1992 году заранее развелся, зная, что моя жена позже будет участвовать в мошенничестве с возвратом НДС.
Теперь о Швейцарии. Вся швейцарская ситуация возникла на основании информации, полученной от человека, которому я доверял – Александра Перепиличного. Он сам или его сотрудники передали Уильяму Браудеру все документы. Мне известно о контактах между Браудером и Перепиличных. Браудеру было необходимо возбудить дело против российских граждан, и для него это был шанс. Для демонизации меня в обращении в швейцарскую прокуратуру указано, что компании, регистрирующие мои компании, известны тем, что имеют отношение к поставкам 35 тонн взрывчатки из Северной Кореи в Иран, самолетам Ил-76 и ПЗРК.
Естественно, у швейцарцев глаза сразу стали круглыми, и они на всякий случай заморозили все. Заявители знали, что ни к взрывчатке, ни к самолетам, ни к ракетным комплексам я не имею отношения, но им было необходимо добиться возбуждения уголовного дела, и дело было возбуждено. Мои швейцарские адвокаты предоставили все необходимые пояснения в швейцарской прокуратуре, которая не предъявила мне никаких претензий. Расследование дела в Швейцарии продолжается, и я уверен, что письмо Навального в прокуратуру крайне необходимо фонду Эрмитаж, который стремится предотвратить развал так сильно разрекламированного уголовного дела.
Теперь Навальный хочет «добавить мне горечи» своим доносом в Швейцарию. Но он уже оскомину набил. Мои адвокаты предоставят все необходимые разъяснения, и он снова проиграет. Совершенно очевидно, что его обращение ни к чему не приведет. Зачем ему это? Товарищи из фонда Эрмитаж попросили его об этом или это для него – дело века? Интересно, откуда Навальный знает, кому именно надо письмо в швейцарской прокуратуре? Почему именно к представителю генерального прокурора Швейцарии Жанетт Балме, чье имя он пишет, как положено в Лозанне – на французском языке?