Интервью Сергея Колесникова с Машей Гессен
Непримиримых борцов с режимом объединяют простые вещи. Каждый из них был активным строителем существующей системы и чувствовал себя в ней комфортно. У каждого своя точка невозврата: для Уильяма Браудера такой момент стал смерть его юриста Сергея Магнитского. Предпринимателю Сергею Колесникову была нанесена другая травма — ему объяснили, что компании и проекты, которые он строил в течение двадцати лет, никому не нужны.
Колесников уехал из России и несколько месяцев готовил контрнаступление: открытое письмо президенту Медведеву о так называемом «Дворце Путина». В письме, впервые опубликованном в газете Washington Post, он рассказал, что основанная им в Петербурге компания по поставке медицинского оборудования превратилась в многомиллионный бизнес, треть оборота которого уводилось в оффшорные структуры для инвестиций в российскую экономику. В итоге эти инвестиции обернулись исключительно вложениями в дворец на берегу Черного моря. Как была устроена эта схема, откуда брались деньги, и как разрастался проект дворца, Колесников поделился в интервью.
Вы из Питера, правильно я понимаю?
Да, я из Питера. Окончил физико-механический факультет Политехнического института, по образованию биофизик. Двадцать лет работал в науке, в основном в биофизике, связанной с медициной. Затем двадцать лет в бизнесе.
Как начался ваш бизнес?
С перестройки. Обычный, стандартный путь. Начали с кооператива. Мы разработали в лаборатории несколько интересных медицинских приборов и создали малое предприятие для их производства и реализации. Это был 1991 год.
Предприятие было государственным?
Да. Со своими приборами мы могли прийти только в Главное управление здравоохранения Санкт-Петербурга, так как все закупки медицинского оборудования осуществлялись в рамках государства. Сначала было создано малое государственное предприятие «Центр международного сотрудничества», а затем, когда вышел закон о создании акционерных обществ, была основана компания «Петромед».
Кто были учредители «Петромеда»?
Комитет по внешним связям — 51 процент, Комитет по здравоохранению — 10 процентов и 39 процентов — малое предприятие «Центр международного сотрудничества».
Комитет по внешним связям — это по внешнеэкономическим связям?
Да, он возглавлялся Владимиром Владимировичем Путиным.
У вас были какие-то контакты с ним в тот момент?
Конечно, я имел контакты. Ситуация в городе была напряженной, особенно в здравоохранении. Не хватало лекарств, и нужна была структура, способная решать внешнеэкономические вопросы.
Как развивались ваши отношения?
Достаточно легко. Директором «Петромеда» был назначен Дмитрий Горелов, который хорошо знал Путина. В основном именно он осуществлял контакты с ним, а моя задача заключалась в более конкретной работе по коммерческим и юридическим вопросам.
Вы занимались закупкой лекарств и оборудования на бюджетные средства?
Да. В то время была интересная ситуация с различными валютами, и мы находили способы приобретать необходимые медикаменты. У нас был серьезный проект по достройке городской больницы номер 2. Во время визита Ельцина в Санкт-Петербург Собчак смог подписать обращение о выделении кредита на ее оборудование и достройку.
Когда это происходило?
В 1993-94 годах. Я занимал должность заместителя генерального директора.
Каково было общее ощущение в то время?
Я помню, какое было ощущение бардака. Но коррупции в том виде, в котором она существует сегодня, тогда не было. Чиновники не выставляли таких условий, как сейчас. Были проблемы с криминалом, но мы работали по крупным контрактам, не связанным с наличными деньгами.
Сколько человек работало в вашей компании?
Около сорока-пятидесяти человек. Оборот в год составлял несколько десятков миллионов долларов. Заработная плата была стандартной — 300-500 долларов в месяц.
Что произошло, когда на выборы был избран Владимир Яковлев?
Пришел новый губернатор со своей командой и с новыми компаниями для поставок медицинского оборудования. Поменялось руководство здравоохранения, и «Петромед» оказался не нужен. Однако мы продолжили работу в других регионах России, хотя обороты уменьшились.
С 1996 года «Петромед» стал частной структурой, принадлежащей мне и Дмитрию Горелову, и существует до сих пор.
Что изменилось в 2000 году, когда Путин стал президентом?
Это был поворотный год для многих из нас. Я был одним из самых ярых сторонников Путина, возлагая на него большие надежды. В 2000 году большинство жителей страны поверило в молодого, энергичного президента. Мы были уверены, что…