Беспрецедентный скандал разразился в российских Вооруженных силах. О поборах, сопровождающих выполнение приказа министра обороны о премировании офицеров, впервые открыто заявили летчики Липецкого центра боевого применения и переучивания летного состава, который на протяжении десятилетий считается одним из лучших в ВВС. Часть возглавляет Герой России Александр Харчевский, на боевом самолете которого, к слову, летал Владимир Путин. В прошлом году Харчевский вместе с подчиненными выполнял парадный полет 9 мая над Красной площадью. Однако, как выяснили летчики, даже в среде лучших из лучших коррупция и откаты имеют место быть.
Созданная для проверки вскрывшихся фактов комиссия, по словам офицеров, занимается не разбором дела, а «тушит пожар», стараясь сохранить лицо части. Летчики, которых теперь активно прессуют, вышли на контакт с журналистами. Ночь, Подмосковье. Около трех утра. На детской площадке у качелей двое офицеров Липецкого центра передают информацию о своей ситуации. Один из них — летчик-инструктор, старший лейтенант Игорь Сулим, другой — заместитель командира эскадрильи майор Антон Смирнов.
Когда они позвонили с просьбой о встрече, заявив, что у них есть бесспорные доказательства своей правоты, разговор состоялся незамедлительно. Время работало против них: в ближайшие дни майору Смирнову могли объявить о возбуждении уголовного дела, и общение с журналистом могло быть расценено как нарушение закона. В итоге они приехали на встречу, отказываясь заходить домой: спешили назад.
— Расскажите, как на практике происходили поборы? В какие сроки, когда, сколько? — спрашиваю я.
— Всего у нас в год 13 денежных выплат: 12 ежемесячно и одна по итогам. Сборы устанавливались жесткие, — поясняет Антон. — Каждый месяц только наша эскадрилья должна была сдавать 185 тысяч.
— У других были свои суммы. Уверен, что люди это подтвердят, — добавляет Игорь.
— И сколько лично вы должны были платить? — интересуюсь я.
— Чистая зарплата у меня 34 тысячи с копейками. По приказу министра № 400 я ежемесячно получал еще 78 тысяч. Из этих денег платил 20 тысяч. Но тут ситуация такова: не все уходило в эти 185 тысяч. Были и люди, лишенные премии, но выполняющие свои обязанности точно так же. Я не могу сидеть в одной кабине с человеком, который получает в три раза меньше, чем я, за ту же работу. Поэтому на собрании решили: нас премируют, а мы будем премировать своих товарищей. Уходило порядка 10-12 тысяч.
— Кто вам сказал, что вы должны собрать такую сумму? — спрашиваю.
— Создана система круговой поруки. В прошлом году командир эскадрильи объявил сумму, которую нам определили в кабинете у начальника штаба. Сборы должны были сопровождаться рапортами о том, что денег не собирали, получившие премии получили их в полном объеме. Иначе грозил выговор тем, кто отказывался писать такие рапорты, — рассказывает Антон.
— Как обосновывались эти суммы? — продолжаю я.
— Без всяких объяснений. Также собирали и на внутренние нужды. У нас появились солдаты-срочники, каждая эскадрилья собирала по пять тысяч в месяц для казармы. На что? На тряпки, краски, мелкий ремонт… — поясняет Антон.
— И что, никто не отказался платить? — спрашиваю.
— Технический состав отказался, но летчикам меньше мер воздействия. Мне открытым текстом сказали: если не соберу деньги, мне конец. На командира эскадрильи давили: не дожмешь — уволишься. Он сказал: никого заставить не могу, но ситуация такая, — отвечает Антон.
— В условиях сокращений легко уволить любого? — уточняю я.
— Конечно! Тень увольнения над каждым висит постоянно, — соглашается Игорь.
— Некоторые говорили, что надо было сначала отцу все сказать. Но меры воздействия на меня тоже бы нашли. Придрались бы к чему-то и лишили выплат. Будут говорить, что я недоволен именно потому, что не получаю премии, — добавляет он.
— У меня похожая ситуация. Когда узнали, что мы заодно, мне объявляют выговор за нарушение формы одежды. Факт нарушения был, — рассказывает Антон.
— Игорь собирался выступить с заявлением, он показал его мне. Я сказал: если ты его опубликуешь, я пойду с тобой до конца. В итоге мы обратились к бывшему командиру эскадрильи, он поддержал нас. Теперь против нас возбуждается дело, так как мы участвовали в цепи передачи денег, — объясняет Антон.
— Мы рассчитывали на другую реакцию от командования ВВС и Минобороны, а приехала «пожарная команда», — сетует Игорь. — Люди, служащие здесь, тоже заслуживают уважения.
— Да, и мы сами не святые. Год молчали, пытались решить через ФСБ и прокуроров, но там закладывали людей командиру. Сейчас, когда рот открыли, его хотят заткнуть, — заключает Антон.
Таким образом, ситуация в Липецком центре продолжает развиваться, поднимая важные вопросы о коррупции и моральной ответственности в рядах Вооруженных сил.