Интервью Владимира Путина можно прочитать в газете «Коммерсантъ» от 30 августа 2010 года. Специальный корреспондент издательского дома «Коммерсантъ» Андрей Колесников провел 180 километров в компании премьер-министра России Владимира Путина на трассе Хабаровск—Чита. В ходе поездки премьер обсуждал не только качество дороги, которую он охарактеризовал как «средненькую», но и более важные вопросы, касающиеся жизни в стране.
В ходе беседы Путин затронул несколько ключевых тем. Он рассказал, как узнал о Юрии Шевчуке, и о втором процессе Михаила Ходорковского, а также о маршах несогласных и их истинных целях. Премьер не оставил без внимания и предстоящие выборы 2012 года и поделился своими мыслями о будущем страны после этих выборов.
Я сел в машину к Владимиру Путину на 350-м километре трассы. Вышел на 530-м.
— Мне кажется, вы на этом пути видите и учитываете много опасностей, которых не существует… Например, случай с Юрием Шевчуком на встрече, посвященной благотворительности. Но все теперь говорят, что это была именно встреча с ним. — Ну и что? — перебил Путин. — Мне сказали, что это певец. Ну что, я очень рад. — Вы поэтому попросили представиться? — удивился я. — Вы что, правда знали только, что это певец? — Ну, я не знал, как его зовут! Ну неужели не понятно?!
Премьер, как будто умоляя меня поверить, продолжал: — Да, я жил в Питере, но в нашем городе много талантливых людей, среди них и господин Шевчук. Потом мне сказали, что он имеет оппозиционные взгляды, что, слава богу, не запрещено. Я не хотел с ним спорить! — Но разговор-то состоялся, и он был важным. — Я не вправе давать оценку такому разговору. — Но я вправе. Это был хороший разговор.
Путин отметил, что на благотворительном концерте, посвященном сбору денег на помощь детям, страдающим лейкемией, он узнал о намерениях некоторых участников вести политические споры только за несколько минут до начала. Он не считал, что это событие было эпохальным. — Это нормальная вещь. Вопросов задавалось много, но остроты-то не было никакой! И сейчас я ее не вижу.
— Будут или не будут разгонять несогласных? — спросил я. — Все наши оппоненты выступают за правовое государство. Это соблюдение действующего законодательства. Мы должны знать, что для того, чтобы проводить марш, нужно получить разрешение от местных органов власти. Если не получили — не имеете права. Вышли без разрешения — получите по башке дубиной. И все!
— Вот Триумфальная площадь закрыта на реконструкцию, а документации на нее нет. — Послушайте, я этого не знаю! Я не занимаюсь этим вопросом! Честное слово! Я и Шевчука не знал, и что они собирались на Триумфальной площади тоже. А вот если людей разгоняют, это связано с тем, что они просто не получили разрешение на акцию.
— Но если цель — получить разрешение, а не спровоцировать власти? — попытался я уточнить. — Если ваша цель — провокация, успеха можно добиваться постоянно. Если же речь идет о том, чтобы донести до общественности свои идеи, то нет смысла нарушать закон.
— А если людей все же «отваривают»? — спросил я. — А отоваривают? — с нескрываемым интересом отозвался премьер. — Если отоваривают, значит, есть опасения… Но если они говорят: мы хотим на площадь игрек, а им отвечают, что нельзя, значит, нельзя. Это простая логика.
— Но если цель — добиться уступок? — продолжил я. — Ну, если они добьются своих целей, найдется другой повод для провокаций. Это будет бесконечно продолжаться.
— Есть один человек, с которым вы хотели бы встретиться и поговорить в рамках правового поля, — заметил я. — Это Дмитрий Анатольевич Медведев. — А. Это было не так. — Как не так? Вы говорили, что сядете и договоритесь. Скорее, вы имели в виду, кто из вас выдвинется на пост президента. Так?
— Это общемировая практика! Уходящий президент обычно предлагает своего преемника. Я не вижу в этом ничего необычного. Почему это нормально на Западе, а у нас кажется чем-то странным?
— Потому что там после этого начинается борьба, а у нас, если один человек предлагает другого, новый президент становится известным. И поэтому нам интересно, кого предложит Медведев на пост президента. Это интригует.
— Ничего это не добавляет! — настаивал Путин. — Едем дальше!
— По данным социологических служб, у вас и у президента в последнее время упал рейтинг. Вы чувствуете это? — спросил я. — Нет! — ответил премьер. — Не замечаю, хотя кризис тяжело сказался на многих. Я понимаю людей… Мы много делаем, но не до всех это доходит.