В России завершился трагифарс, который официальные лица гордо именовали предвыборной думской кампанией. Итоги оказались рутинными и примечательными одновременно.
С одной стороны, властные структуры воспринимали эти выборы как неприятную, но неизбежную процедуру, не имеющую ничего общего с реальной волей народа. В результате было зафиксировано множество беспрецедентных нарушений: удаление с участков не только наблюдателей, но и членов избирательных комиссий; блокировка телефонов кандидатов и их передвижений; использование «сейфов» из картона; наличие членов избиркомов в помещениях комиссий между датами голосования; массовые карусели и вбросы. Все эти нарушения наблюдались в масштабах, которые не фиксировались ранее.
Можно понять бюрократов: на этот раз реальный рейтинг «Единой России» (24−27%) почти вдвое отставал от контрольных цифр (45−48%), спускаемых сверху. Поэтому масштаб фальсификаций был значительным. Самым феноменальным приемом стал ручной пересчет результатов электронного голосования в Москве, итоги которого даже к 10 утра 20 сентября так и не были обнародованы. Глава общественного штаба по наблюдению за выборами в столице, известный своими либеральными взглядами, заявил, что сначала будут представлены общие итоги электронного и бумажного голосования. В результате почти 2 млн голосов московских избирателей, включая адекватных граждан, которые сообщали о своем удаленном голосовании, могли быть «растворены» в пучине компьютерной манипуляции и слиты в копилку «Единой России».
Примечательным оказался и результат партии «Новые люди», которая отвлекла на себя голоса тех, кто купился на идею новизны. Кремль, убедившись в достаточном количестве нарисованных голосов «Единой России», пропустил эту партию в Госдуму. В результате «Единая Россия» сохранила конституционное большинство, последствия чего могут оказаться печальными.
С другой стороны, выборы принесли множество неожиданностей. Реальная поддержка «партии власти» оказалась в 1,5−2 раза меньшей, чем на выборах 2016 года. «Единая Россия» и ее кандидаты отдавали победы практически везде, где голосование и подсчет бюллетеней проходили честно и открыто. В частности, в очном голосовании по Москве не победил ни один из них. Хорошие результаты демонстрировали как представители системных партий, так и независимые кандидаты.
Таким образом, реальная политическая палитра в России оказалась весьма разнообразной, хотя по итогам она была скрыта толстым слоем фальсификаций. Впечатляющим стало влияние команды Алексея Навального: практически везде попадание в списки «Умного голосования» прибавляло кандидату 10−15% голосов. Этот факт был подтвержден и самой властью, которая понимала, насколько эффективным стал данный инструмент, и добивалась блокировки приложений и сайтов команды Навального.
Несмотря на это, нужный результат был обеспечен не блокировками интернет-гигантов, а усилиями мелких медийных игроков. Владимир Путин продемонстрировал требовательность: избирательная кампания — это не экономические планы, отклонения от установленных показателей не допускаются. В этом контексте «Умное голосование» стало важным долгосрочным трамплином для оппозиционных политиков, но при текущем итоге оно явилось приговором для них. Они превратились в мишени, по которым и были произведены контрольные выстрелы. Играть против президента нельзя — его можно только славословить.
Если суммировать ожидаемые и неожиданные результаты избирательного марафона, можно выделить несколько важных обстоятельств. Во-первых, выборы 17−19 сентября показали, что «Единая Россия» больше не может побеждать даже при массовом использовании административной мобилизации. Им нужны постоянные нарушения закона, переписывания протоколов и устранение наблюдателей. Исходя из логики политического развития России в последние годы, эти выборы стали последними. Кремль не сможет допустить еще один подобный эксперимент — слишком явными для него стали реальные уровни поддержки «партии власти» и катастрофический имиджевый ущерб для всех участников процесса. Тот факт, что ни формальный лидер «Единой России», ни её неформальный вождь не появились на публике в ночь подведения итогов, говорит о многом.
Во-вторых, очевидно, что все давно существующие персоналистские политические силы утрачивают доверие. Улучшить результаты 2016 года удалось только КПРФ, благодаря формированию мощных механизмов внутреннего демократического отбора и конкуренции. В то же время и ЛДПР, и СРЗП, и «Яблоко» либо значительно ухудшили свои результаты, либо подтвердили их, несмотря на расширение электоральной базы.
Судя по всему, выборы 2021 года означают конец ЛДПР и «Яблока»: электорат первой размывается между «Единой Россией» и коммунистами, а позиции второй становятся маргинальными. При этом постоянное сервильничанье «Яблока» не приносит электоральных преимуществ.
В-третьих, нельзя не заметить, что основным следствием выборов станет резкий рост регулирования политических процессов и усиление репрессий. Если ранее политологи говорили о наличии в России «электоральных султанатов», подразумевая под ними регионы с полностью сфальсифицированными результатами, то после выборов 2021 года вся Россия превратилась в электоральный султанат. Власти намерены не только рисовать понравившиеся им цифры итогов голосования, но и жестко расправляться с теми, кто бросает им вызов. Количество нежелательных организаций в ближайшее время будет стремительно возрастать, а любой недовольный властью будет восприниматься как враг государства. Время оппозиции в России сменяется временем диссидентства, и сейчас становится очевидным, что рациональная политика и борьба за права граждан остается под угрозой.