Павел Грудинин. Фото EPA/Scanpix
Издание «Спектр» и DELFI продолжают исследование влияния международных санкций и ответных российский «антисанкций» на различные отрасли экономики страны. Ранее в рамках этой темы состоялся разговор с Алексеем Ведевым, экс-заместителем министра экономического развития РФ, который курировал макроэкономический блок. Также удалось обсудить эти вопросы с Михаилом Крутихиным, ведущим аналитиком нефтегазовой отрасли и партнером информационно-консалтингового агентства RusEnergy. Теперь обозреватель «Спектра» Мария Строева решила поговорить о влиянии западных санкций и ответного эмбарго на сельское хозяйство России с Павлом Грудининым, директором и владельцем подмосковного «Совхоза имени Ленина». Он стал известен благодаря своему откровенному выступлению на Московском экономическом форуме 2015 года, где обсуждал вопросы, касающиеся экономики и коррупции.
— Павел Николаевич, расскажите, как на самом деле живет сегодня российский предприниматель – производитель сельскохозяйственной продукции. Как санкции и контрсанкции отразились на вашем бизнесе?
— Санкции на нас вообще не повлияли. Мы никогда не брали кредиты у банков, которые занимаются перекредитованием на Западе. У нас было достаточно средств, и кредиты нам не нужны были. Но в декабре 2014 года рубль упал, и в страну стали завозить меньше продуктов. На тот момент санкции и контрсанкции не имели значения. Президент в своем выступлении еще в 2014 году сказал, что санкции затронули «двух евреев и одного хохла». Судя по всему, именно из-за этих троих и ввели контрсанкции. Но они не сыграли никакой роли. Все запреты обходили через Белоруссию, Азербайджан, Буркина-Фасо. Мы продолжали получать ту же продукцию, просто более длинным путем. Это могло отразиться на логистике и объеме взяток таможенникам. Вот и всё. До определенного момента мы не замечали, что продуктов стало меньше, пока они не стали недоступны. Какой смысл ввозить в страну продовольствие, если в долларах его цена не снижается, а в рублях увеличилась в два раза?
В этом плане наш рынок очистился. Но чтобы увеличить объем производства, необходимо инвестировать. И потом не сразу, через год-два, возможно, появятся дополнительные доходы. Однако в тот же период, когда все произошло в декабре 2014 года, ставка рефинансирования ЦБ взлетела до небес, и госбюджет перестал финансировать сельское хозяйство. Я являюсь членом общественного совета Минсельхоза и только что вернулся с заседания. На протяжении трех лет государственное финансирование программ уменьшается. Мы обсуждали, что вскоре оно уйдет в ноль. Так называемая господдержка действительно снизилась. Разговоры о том, что она не уменьшается – это лишь пустые слова.
ЗАО «Совхоз имени Ленина» — это многопрофильное хозяйство, основное направление которого — выращивание сельхозпродукции. Также мы выпускаем соки «Удачный» и активно развиваем сектор животноводства. На российском рынке ЗАО «Совхоз имени Ленина» является одним из крупнейших производителей земляники.
— Но ведь говорят, что господдержка не уменьшается, а даже увеличивается!
— Это абсурд. Мы только что это обсуждали. Если перевести 216 миллиардов рублей в доллары, то станет очевидно, что в лучшие годы наше государство могло финансировать сельское хозяйство на 9 миллиардов долларов. В последние годы эта сумма значительно снизилась: сейчас это 3-3,5 миллиарда. То есть мы фактически уменьшили финансирование сельского хозяйства в долларах. При этом мы всё приобретаем за границей. Инвестиции в молочную продукцию — всё оборудование импортное. Модернизация птицефабрик тоже зависит от иностранного оборудования. Поэтому о росте финансирования говорить не приходится — скорее, наоборот, наблюдается уменьшение ассигнований.
Более того, в связи с падением реальных доходов населения, люди стали меньше покупать. Мы достигли 100% «импортозамещения» по одной простой причине — населения просто ничего не покупает! Если человек не покупает натуральное молоко, то зачем его производить? Пальмовое масло стало конкурентоспособным, поскольку люди ориентируются на цену. Но это не имеет никакого отношения к настоящему импортозамещению. Все разговоры на эту тему – просто бравурные фантазии.
Вот у меня есть товарищ, известный бизнесмен Олег Сирота, владелец Истринской сыроварни «Русский пармезан». Он говорит: «Мы сделали сыр». Я спрашиваю — какая цена? Он отвечает — 800 рублей. Я говорю: «Кто его покупает?» Он отвечает, что многие, кто заходит в магазин, считают 800 рублей недоступной ценой и не покупают. Олег Сирота сам говорит о себе: «Я крепостной», потому что, по условиям гранта из областного бюджета, он не может развестись, открыть новое предприятие или взять кредит. Все предприниматели, кто реально надеялся на развитие, столкнулись с падением покупательского спроса и оказались в долгах.
Сегодня на поддержку сельского хозяйства выделяется 216 миллиардов рублей, а будет 196 миллиардов, а в 2019 году ещё меньше. После принятия трехлетнего бюджета министерствам дали указание подогнать объемы госпрограммы развития под бюджетные возможности. А кредиты уже выданы. Получается, что в программе предусмотрены государственные кредиты, которые нужно обслуживать. Чем больше кредитов, тем больше обслуживания. И теперь все деньги из госпрограммы будут уходить на обслуживание прежних кредитов. Это значит, что инвестиции в будущем году прекратятся совсем. Министерское руководство согласны со мной — да, всё правильно, инвестиции прекратятся. Так скажите уже правду! Зачем призывать предпринимателей брать кредиты под 5%, когда их просто не будет? Иисус Христос накормил пятью хлебами пять тысяч человек, а у нас пятью миллиардами пытаются накормить всех. Но это невозможно. На инвестиции в молочную отрасль, в тепличные хозяйства – денег вовсе нет. Даже это было бы возможно как-то пережить, если бы процентная ставка ЦБ была понятной, и у людей были деньги на покупку натуральных продуктов. Без этого никакого реального импортозамещения быть не может.
— Как обстоят дела в «Совхозе имени Ленина»?
— Мы не берем кредиты. Мы не получаем господдержки. «Совхоз имени Ленина» производит молоко, ягоды — продукты, которые, по идее, должны поддерживаться государством. В 2016 году мы получили поддержку в 4 миллиона рублей. Для нас это смех. Например, чтобы обеспечить питанием школьников в нашей совхозной школе, мы потратили 6 миллионов. На содержание поликлиники – 9 миллионов. Это смешно, а не поддержка. Мы обсуждали в министерстве: из-за программы льготного кредитования снижены ассигнования на молоко. Теперь молочная отрасль получает меньше поддержки за каждый литр молока, что позволяет лишь нескольким близким к власти получить льготы. В итоге все не получили ничего, а немногие близкие к кормушке что-то получили. На все…