Существует старая формула — «уважение за намерение», которая подразумевает, что даже если человек не добился успеха, его мотивы и стремления все равно заслуживают уважения. Однако в современном прокремлёвском дискурсе наблюдается противоположное явление — презрение и ненависть за намерение. Это ярко проявилось в реакции на «Евромайдан». В ней было много лицемерия и лжи, но одна искренняя нота все же звучала: вышедших людей ненавидели за их попытку изменить жизнь к лучшему, выраженную в желании евроинтеграции. Как бы ни извращалась пропаганда, осознание неполноценности «русского мира» в сравнении с Европой скрыть невозможно.
Да, в Европе есть однополые браки, но это воспринимается через призму иронии — как нечто, что вызывает сомнения у нашего общества. Пугачёвы и Галкины представляют собой нечто недосягаемое, и возникает вопрос: «Куда вы собрались? Как вы можете надеяться на их принятие, когда сами чувствуете свою принадлежность к другому миру?» Посмотрите на них и на себя — «куда вы в грязных калошах на паркет?» Незаметно для себя, они демонстрируют идею превосходства белой Европы над нашим туземным миром.
Эта мысль проявляется и сейчас в ненависти к молодежи, выходящей на митинги. Если взглянуть на фотографии с акций Навального, можно заметить, что молодежи там много, но в целом возрастной состав разнообразен. Присутствуют пенсионеры, люди среднего возраста, но ярость направлена именно на молодых. В каждой истерике Соловьева и в каждой школьной проработке звучит та же идея ненависти за намерение — за стремление к лучшей жизни. Что эти «хипстеры» вообще о себе думают? Мы, дожив до седины, провели полвека в тяжелых условиях. Ездили в Москву за колбасой, терпели унижения, а теперь работаем в неподъемных условиях, получая копейки за свой труд.
Эти говорящие головы-патриоты не осознают, что в такие моменты говорят о себе. Ненависть за намерение — это ненависть не к молодым людям, а к самому себе. Это ненависть за утраченную молодость, за неспособность отстоять свои интересы, за смирение с унижением. Они молчали долгие годы, принимая жизнь такой, какая она есть, и продолжают молчать, когда им навязывают невыносимые условия труда. Из этой бочки им уже не выбраться — они потеряли себя, став частью презираемой массы. На их глазах кто-то пытается вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха. Получится ли — вопрос второй, но как они смеют вообще? Кто дал им право? Ведь у нас разрешения нет — мы и остаемся в тени.
Важно понимать, что бюджетники не стали злобными сами по себе. Их ненависть и зависть к чужому достоинству и свободе — результат сознательно выстраиваемой системы, где эти понятия вымываются первыми. В обществе, где говорят «бюджетников сгонят», мы забываем, что речь идет не о стаде баранов, а о людях. Это свидетельствует о том, что живем в государстве, где такое отношение — к людям как к хозинвентарю — стало нормой. Униженное положение и отношение стада не делают людей лучше. Потеря собственного достоинства — главная причина ненависти к чужому.