Досадно, когда в десятом классе приходится возвращаться к таблице умножения. Ну, давайте еще раз, Леонид, если Вы болели, когда мы это проходили… Журналист — это человек, который собирает информацию для читателей, радиослушателей и других. В рамках своей работы он может посещать любые мероприятия, будь то встреча с папой Римским или совещание у Малюты Скуратова. Никаких проблем. Но если он приходит на такое совещание в качестве участника и не для того, чтобы затем рассказать об этом своим читателям (радиослушателям), он автоматически перестает быть журналистом и становится частью той корпорации, в мероприятии которой принимает участие.
Материалы по теме Блоги Леонид Радзиховский публицист Случай брехни. Работа не пыльная, с ней Шендерович способен справиться. Тем более что он это дело систематически повторяет по разным поводам или без всякого повода… Это — дважды два.
Особенностью конкретного совещания у Суркова в декабре 2011 года, из-за которого разгорелся сыр-бор, было то, что оно проходило в условиях, когда преступность корпорации перестала быть фигурой речи. Фальсификация выборов была к тому времени ясна всем и доказана математически, и Вы, Леонид, прекрасно это понимали. Это было воровское совещание, посвященное тому, как избежать ответственности за воровство. Другие участники этого тайного консалтинга (в славном диапазоне Пушков-Шевченко-Кургинян) давно стали частью корпорации — относительно Вас, Леонид, у меня (и у многих других) были до того дня иные представления. Вы нас огорчили.
Ваши лирические объяснения о старой дружбе с Сурковым как причине участия в сходке мало нас удовлетворили. Об этом и шла речь в моих текстах «Уточнение профессии» и «Проблемы с бейджиком», написанных в декабре 2011 года. Ни в этих текстах, ни в своих эфирах на радио я никогда не утверждал, что в Администрации президента Вам приказывают или советуют, что Вам говорить и писать. Это подлог. Я только констатировал Ваш выход за рамки профессии журналиста и вход в другую корпорацию.
Можно назвать констатацию факта брехней, можно — клеветой, можно — доносом; можно употребить поочередно все три слова, но это тоже подлог. Очередной Ваш подлог. То, что после той истории я воспринимаю Ваши тексты под другим углом — разумеется, и не я один, и странно, если бы это было по-другому!
В том, что Ваша история вспомнилась мне в связи с фотографией Познера на отдыхе у Абрамовича, нет ничего странного: та же коллизия. Разве это не объяснение? Нет? Вы вправду полагаете, что я выполняю какую-то загадочную программу по Вашей дискредитации? Будьте осторожны — с таких пустяков начинается мания величия. У меня есть чем занять остаток дней, да и мои читатели в погромах не участвуют — они просто делают выводы, хотя иногда и с запозданием, к сожалению…
Кстати, о клевете и дискредитации: надеюсь, что Вас, Леонид, никогда не коснутся методы, которыми пользовались по отношению ко мне Ваши старые добрые друзья из Администрации Президента. Я действительно не желаю Вам этого, тем более что из Вашего текста я понял, что Вы встали на путь раскаяния и больше не ходите тайным образом в Администрацию. Это прекрасно, но что ж Вы целый год молчали?
Теперь у Вас есть прекрасный случай извиниться — и перед читателями, за этическую неряшливость прошлых лет, и лично передо мной, за многочисленные подлоги и глупости, которые Вы написали по моему адресу в большом, хотя и понятном раздражении. А нет — так нет, Ваше дело. В любом случае, свобода слова — это свято, и Ваше право, насилуя вкус и алфавит, еще сто сорок пять раз называть нас всех «демшизтолпой» — совершенно незыблемо.
