Российский интеллигентный человек сегодня испытывает растерянность и разочарование. Причины их связаны не столько с властью, которая окончательно отказалась от демократических принципов, сколько с самим народом, абсолютным большинством населения. Оно, похоже, не ощутило особых изменений в связи с установлением диктатуры текущих правителей, и, возможно, даже не заметило этого факта. Для мыслящего человека в России разочарование в народе становится неотъемлемой частью восприятия.
Интеллигенция, как правило, стремится к демократии, желая видеть, чтобы идеи и интересы большого числа людей были представлены во власти. Однако что же на самом деле интересует это большинство? Один известный новосибирский блогер, занимающийся освещением острых вопросов, отметил: его репортажи, касающиеся социальных проблем, набирают лишь сотни просмотров, в то время как опрос о значении размера полового члена для девушек собрал около миллиона. Это заставило его задуматься: «Что не так со мной или с этими людьми?»
На самом деле с людьми всё так, как и должно быть. Когда-либо они предпочитали интригующие зрелища тревожным вопросам? Возможно, только когда беспокойство обострялось до предела, когда не хватало основополагающего. Но если базовые потребности удовлетворены, то такая тема, как размер члена, неизбежно вызовет больший интерес, чем новость об исчезновении политической конкуренции в стране. Народ, как и прежде, требует зрелищ — это не новость, и эта потребность существует с древних времён, со времён, когда толпы собирались в римских амфитеатрах.
Тем не менее тревожные вопросы иногда всё же встают перед людьми. В таких случаях они ищут простых и убедительных ответов, не обязательно на сами вопросы, но на ту тревогу, которая их беспокоит. Главное, чтобы эти ответы внушали уверенность, что поводов для волнений нет. Как писал профессор Густав Лебон в своей «Психологии народов и масс», основная черта людей, живущих в больших группах, — это их ожидание внушения. Это своего рода потребность в гипнотическом эффекте, который дарует им идентичность и, самое важное, чувство спокойствия.
Таким образом, когда воля народа предпочитает успокаивающее внушение сознательной рефлексии, а воля интеллигенции требует сомнений и анализов, неужели они смогут понять и принять друг друга? Однако на практике всё не так безнадежно. Интеллигенции стоит найти правильный подход к народу; ей необходимо стать тем гипнотизером, в котором народ нуждается. Большинство разрозненных и несчастных индивидов ожидают от нее просветления, цели, успокоения.
Конечно, бывает, что внушение не срабатывает, и тогда народ выражает свой гнев на неуспешных проповедниках. Мстительность возникает из обманутых ожиданий. В таком случае известное «распни его!» становится актуальным. Если же гипнотический процесс оказывается успешным, авторитет интеллигенции растёт, и она получает власть над народом, который лишь слушает и благодарит.
Тем не менее, здесь происходит драматичный коллапс: интеллигенция, получив власть, перестает быть самой собой и превращается в инквизицию. Её независимое познание и способность к критику уходят на второй план, уступая место контролю и цензуре. Гипнотизер оказывается заложником своего же гипноза. В истории революций мы наблюдаем, как возвышенные умы становятся врагами свободы, и, уверяя себя, что действуют во имя свободы, они начинают подавлять её.
Народ же, как показывает история, предпочитает верить тем, кто знает «последнюю» правду, даже если её на самом деле не существует. Когда становится ясно, что за этими «знающими» нет ничего, народ не бунтует. Напротив, он стремится сохранить видимость стабильности, так как желание оставаться в покое превосходит страх перед свободой.
Таким образом, если внушение прекратилось, люди продолжают делать вид, что всё остаётся на своих местах. Интеллигенции стоит помнить: если она захватит внимание и волю народа, то потеряет себя. Гипноз работает в обе стороны. Чтобы сохранить ясность разума, нужно избегать упрощённых идеалов. Важно, чтобы интеллигенция держалась своих принципов — уважения к размышлению и свободе.
Значит ли это, что маргинальное место интеллигенции – её природное положение? В некоторых случаях, да. Но возможен альтернативный сценарий. Если у народа возникнет вкус к «проклятым» вопросам и к усложнению своего мира, тогда народ сам станет интеллигенцией, обретя субъектность. Может ли интеллигенция приблизить этот момент? Да, но не играя по привычным правилам. Интеллигенции не стоит совершать «хождения в народ», а лучше придерживаться своих принципов, ведь именно они могут создать пространство для глубоких бесед и размышлений. Возможно, когда-нибудь и народу станут интересны такие разговоры.