Лично у меня основная эмоциональная, «вкусовая» реакция на все множащиеся картинки с олимпийскими факелоносцами – какое же глупое, нелепое и неловкое зрелище представляет факел в руках любого, кто его несет. Постепенно возникло желание разобраться в этой ситуации. Создатели факела видят в нем перо жар-птицы, а зрители воспринимают его как древнеславянскую букву «Р» с этикетки Русской водки или как язык пламени с логотипа Газпрома, что ведет нас к пионерскому значку с его одним из трех язычков над красной звездой. Спектр символических значений, вложенных в дизайн факела олимпиады, достаточно широк и разнообразен. Однако стоит отметить его узость в определенном аспекте: общую ретроградность, старомодность и, мягко говоря, ретроспективность всех значений. Это еще один взгляд не вперед, а назад, еще одна игра в старые песни о главном: от пионерской «Зарницы» до русской сказочной архаики; настоятельное ритуальное обращение к нацкорням. Но Олимпиада, в условиях современности, по своей сути является интернациональным событием, призванным объединять весь мир. Поэтому, если уж желание было «восходить к корням», то именно их следовало отразить в одном из главных атрибутов спортивного праздника.
Из этого вытекает первое противоречие, недоумение и раздражение – всё больше напоминает о желании развесить национально-патриотическую клюкву: водка, медведь, русский мороз, лапоть, кириллица, матрешка… Вторая причина раздражения, касающаяся качества дизайна факела, оказывается взаимосвязанной с первой. В нашем обществе редко задействуется вкус и сознание, когда речь идет о символическом, знаковом, «государственном» – здесь качество и профессионализм только мешают. Особенно они неуместны, когда нужно угодить начальству, что в данном случае включает личное одобрение товарища Путина. Таким образом, независимо от уровня профессионализма авторов дизайна, чтобы добиться одобрения, им было суждено создать нечто ненадлежащее, даже отвратительное. Ближайший аналог – это застройка Москвы в духе Лужкова. В нашем контексте художники, служащие эстетическим интересам власти, вынуждены подстраиваться под эти самые клюквы.
Третья причина: благодаря претенциозной и, в определенном смысле, «дутой» форме, факел напоминает бижутерию – даже с позолотой он выглядит дешево. Но главное – факел представлен в форме, не соответствующей своей сути как носителя огня, а выглядит как язык пламени. Это неадекватность и полное отсутствие чувства и понимания. Изделие стало настолько мимо всего, что в любых руках оно выглядит нелепо. Здесь аналогично абсурдной неадекватности – как творение церителиева: гора слипшихся зверей в московском зоопарке, но в нашем случае пошлость достигает новых высот и гордо демонстрируется всему миру.
В этой ситуации становится кажется, что не стоит удивляться. Духовность, которая ранее противостояла пошлости, в современных условиях русской культуры слилась с ней в один аморфный ком, символизируя полную победу пошлости. В условиях коллапса русской культуры, в формах и смыслах, которыми она раньше мыслительна, «подлинная», «истинная» красота неизбежно приобретает уродливые, отталкивающие формы, являясь воплощением безупречной пошлости. Таким образом, не исключено, что олимпийский огонь в Москве не раз гаснет на глазах мира. Если же искать символические объяснения, невозможно обойтись без упомянутых выше причин: так был «оформлен» олимпийский огонь, так он адаптировался к местным реалиям, что даже гореть ему неохота.