События в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния, поднимают важный вопрос: откуда происходит такой всплеск национал-радикализма в Америке? Главной причиной, безусловно, является Трамп — его националистическая риторика как перед выборами, так и после. Фашисты, которые подняли головы в Шарлоттсвилле, вдохновились лозунгом «America first», который, по сути, можно перевести на немецкий как «über alles». Им было достаточно просто проголосовать, но они пошли дальше, пролив кровь и продемонстрировав, что террористов сегодня поставляет не только ИГИЛ, но и американские правые. Трамп, конечно, заявил, что подобные действия недопустимы, искренне считая, что сам не причастен к этому. Но он разогрел тему, обострив эмоции и ожидания ультраправых. Они поняли, что дальше от старика ничего не ждать, и начали действовать сами.
Интересно сравнить ситуацию с национализмом в США и России. В России Путин также активно оседлал эту тему, хотя пока не кричал «Россия превыше всего!». Для этого у него есть Киселев, который регулярно вещает: «весь мир против нас!». Раздувая комплекс национальной неполноценности, Трамп пришел к власти, в то время как Путин удерживает его. Ему проще, чем Трампу, поскольку у последнего СМИ считаются врагами, а у первого — под контролем. Кроме того, Путин способен обеспечить монополию на национал-популизм, не ограничиваясь только СМИ. Он понимает, что среди всех идеологий современности именно национализм является самым мощным инструментом воздействия на массы. Обладание монополией на него также важно, как контроль над огнестрельным оружием. Эта монополия позволяет удерживать национализм в самых разрушительных формах для общества.
Именно поэтому русские националисты сегодня страдают от статьи 282 и других законодательных норм. Поткин и Демушкин сидят не за то, что они националисты, а за то, что нарушают монополию Путина на национализм. Это и считается настоящим экстремизмом в контексте нашей судебной системы. Однако такой статьи нет в УК, поэтому национал-активистов сажают по смехотворным поводам. У Трампа подобных возможностей нет. Убийца, безусловно, получит самое строгое наказание, но разобраться с сотнями и тысячами его идейных вдохновителей в США невозможно, как это происходит у нас с Демушкиным. Поэтому Трамп проиграет на этом фронте, не сумев установить монополию президента на рискованную идеологию.
Значит ли это, что в США разразится националистический пожар? Вряд ли, поскольку в этой стране есть «противопожарные» силы в виде гражданского общества и независимых СМИ. Националистические эксцессы, вероятно, повторятся и даже усилятся, но фашисты не станут влиятельной политической силой, не говоря уже о том, чтобы прийти к власти. А вот для России не стоит делать таких оптимистичных прогнозов. Ограничивая экстремальные проявления национализма, Путин активно подпитывает это мировоззрение среди населения. В случае ослабления ВВП или его ухода борьба с «перегибами» прекратится, а последствия этой подпитки останутся. И те, кто сегодня стремится к фашистским идеям, в дальнейшем смогут свободно действовать.
Представим себе, сколько старых фашиков, ушедших во внутреннюю эмиграцию при Путине, сразу разразятся, и сколько новых появится с путинским призывом. Не дай Бог, даже во сне увидеть такую страшную картину: Путин, сидя на Кубе, в Сирии или Венесуэле, смотрит по телевизору репортаж из России и говорит: «Вот, прогнали меня, получили фашистов!»