В эти выходные в Москве прошла Международная конференция «Борьба со стереотипами и поиск общих ценностей и точек взаимодействия», организованная Альянсом либералов и демократов за Европу (АЛДЕ) и его партийными членами — ЯБЛОКО и датской партией Radikale Venstre. В рамках конференции я представил доклад, в котором сравнил специфику либерализма в России и в Европе, а также анализировал социальный либерализм в историческом контексте — сегодня и 100 лет назад.
Идеология партии — это ее основа. Если нет четкой идеологии, партия рискует запутаться в своих взглядах и исчезнуть с политической арены. У ЯБЛОКА такая идеология существует — это социальный либерализм. Она определяет наш политический курс и позволяет нам последовательно действовать на протяжении более 20 лет. Я убежден, что социальный либерализм должен стать альтернативой путинской олигархии.
Начну с отличия нашей ситуации от европейской в контексте либеральных ценностей. Существует два основных различия либеральной политики в России и Евросоюзе. Первое — это то, что задачей европейских либералов является либерализация государственной политики, а в России, наряду с этим, приоритетом является либерализация общества. Это принципиальное различие, так как либеральные ценности — свободы, демократия, права человека и правовое государство — составляют базовый консенсус европейского общества. Они глубоко укоренены в культурной и цивилизационной традиции Европы, в то время как в России они не имеют такой же прочной основы, что представляет собой особый вызов для либеральной партии.
Второе важное отличие заключается в том, что основные страны Евросоюза не сталкивались с проблемой перехода от тоталитаризма к демократии и от плановой экономики к рыночной. Россия же столкнулась с этой проблемой в гораздо большей степени, чем даже страны Восточной Европы. Либеральные ценности не укоренены в российском обществе, и это подтверждается двумя значительными моментами XX века, когда российский народ получил два шанса на свободу — в 1917 и в начале 90-х годов. В обоих случаях народ ими не воспользовался.
В начале XX века большинство граждан отказалось защищать свободу и демократию, проявившуюся в Учредительном собрании, что позволило деспотии взять верх. Ситуация в 90-х годах оказалась аналогичной: нарождающаяся демократия не соответствовала материальным нуждам общества, и большинство снова выбрало новый вариант деспотии, отказавшись защищать свободу. Демократия рухнула, потому что не смогла быстро обеспечить тот уровень жизни, который формировался в позднем Советском Союзе.
В этом контексте двух исторических шансов я хочу обсудить проблему социального либерализма. Были ли у либералов возможности предотвратить крушение свободы, если да, то почему они их не реализовали? Исследуя тему, я обратился к Википедии, где указано, что социальный либерализм был основной идеологией Конституционно-демократической партии в XX веке, а в современной России социал-либеральная идея представлена партией ЯБЛОКО. Мне стало интересно, насколько серьезна преемственность между нашей партией и партией кадетов, и в чем заключаются основные различия.
Я бы хотел рассмотреть социальный либерализм не только в современном контексте, но и в историческом — сравнить социальный либерализм сегодня и 100 лет назад. Какую альтернативу деспотизму предлагали либералы в начале XX века? Четко сформулировал эту альтернативу Троцкий, заявив, что успешная реформа Столыпина могла бы предотвратить Октябрьскую революцию. Это утверждение подчеркивает важность активной политики для изменения обстоятельств. Соответствовали ли кадеты этой альтернативе? Я считаю, что нет.
Кадеты были интеллигентской партией, и большинство интеллигенции того времени исповедовало социалистические взгляды. Несмотря на наличие либеральных ценностей в программе кадетов, отсутствовало упоминание о необходимости защиты частной собственности. Социальный либерализм был чем-то средним между либерализмом и социализмом. Именно поэтому кадеты не поддержали реформу Столыпина и не помогли организовать либеральные преобразования в нелиберальной стране.
Их социализм состоял не в стремлении к отчуждению помещичьих земель, а в безразличии к вопросу, кому эти земли будут переданы — частным собственникам или крестьянской общине, тормозившей развитие страны. Это равнодушие помешало сформулировать альтернативу традиции деспотизма, что заложило основу для государственного насилия и, в конечном счете, деспотизма.
Конечно, даже если бы российские либералы поддержали реформы Столыпина, это не гарантировало бы победу альтернативы большевизму. Однако это означало бы, что энергия кадетов была бы направлена на создание альтернативы российскому деспотизму. Игнорирование проблемы собственности привело к тому, что эта энергия была потеряна. Следовательно, деспотизм, пришедший вновь, стал следствием ошибок российских либералов начала XX века.
Теперь обратимся к вопросу, почему либералы не смогли гарантировать свободу в 90-х годах. Основной причиной, на мой взгляд, стал вопрос о собственности. Так называемые либеральные силы вновь столкнулись с этой проблемой и также не смогли ее решить, но их ответственность гораздо больше, чем у кадетов, так как либералы находились у власти. Реформы, которые они проводили, до сих пор считаются либеральными. Однако основная причина их неудачи заключается в том, что эти реформы не были социально-либеральными, а реформаторы не были социальными либералами.
Суть социального либерализма можно объяснить просто: это либерализм для большинства. Классический либерализм XIX века предполагает, что рынок сам решит все проблемы — это идеология для меньшинства, для «сильных». Если следовать этой логике, неизбежно наступит диктатура. Существует два варианта: либо меньшинство доминирует над большинством, устанавливая антилиберальную диктатуру, либо большинство свергнет меньшинство и установит антилиберальную социалистическую диктатуру.
В начале XX века события развивались по второму сценарию, а в конце — по первому. Отсутствие социального либерализма в 90-х годах проявлялось снова в вечном вопросе о собственности — и именно этот вопрос требовал решения для успешной реализации либеральных реформ.